Читать «Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера» онлайн - страница 47

 Наташа подошла к Денисову и Антону.

 — Никто ничего не знает. Все путешествуют до конца. — Она стянула хирургические перчатки, бросила в бумажный пакет. — Лучше, если бы я поехала вместе с вами...

 — В чем же дело? — спросил Денисов.

 — Вскрытие, морг. Жара какая!..

 Денисову стало жаль ее.

 — Дверь в купе закрывал Ратц, — Наташа заговорила о другом, — он же, видимо, укладывался последним. Тамбурную дверь Суркова определенно заперла — кому-то понадобилось ее открыть... — Начальник линотделения и ее увлек версией о выпорхнувшем из вагона преступнике. — Вам придется опросить каждого, кому что-нибудь известно об убитом...

 Наташа была ревнителем направления, повсеместно одержавшего верх. Суть его, как заметил еще Сименон, заключалась в том, что всем на месте происшествия должен распоряжаться следователь, а роль сотрудников уголовного розыска ограничивается выполнением его, следователя, поручений.

 — Товарищ начальник! — Бригадир подошел от служеб-ки. — В тамбуре пятно. Видели?

 — Это вы обнаружили? — спросила Наташа.

 — Я. Это кровь?

 — Мы взяли соскобы, — Газимагомедова с любопытством оглядела бригадира. — С пятном все в порядке. — Они успели проверить реакцию на перекись водорода: мелкоячеистой пены, характерной для ферментов крови, на полу не было.

 — Дай-то бог! — Он сразу отошел.

 Начальник линотделения ждал в дверях купе, теперь там оставались только эксперты и патологоанатом.

 — Ранений три. Два в боковую часть грудной клетки, — Наташа заглянула в записи, — но смертельное, по-видимому, одно — в грудь. На полке, между трупом и стенкой купе, обнаружен нож с самовыбрасывающимся лезвием. Что еще? Преступник, скорее всего, касался также баула и рюкзака потерпевшего.

 — Рюкзак пуст?

 — Да. Составьте протокол осмотра. Бутылки мы изымем.

 — А документы? — Денисов ревизовал остающееся от оперативной группы хозяйство. — Личность убитого установлена?

 — Профсоюзный билет на имя Голея Николая Алексеевича, двадцатого года рождения, вступал в союз в Кировоградской области до войны.

 — Что последняя запись?

 — В том-то и дело — дубликат выдан в этом году. В пиджаке аккредитивы. Между прочим, на предъявителя. Блокнот...

 — Блокнот?

 Наташа показала тонкую книжицу.

 — «Праздная жизнь не может быть чистою», — она раскрыла наугад. — А. П. Чехов. «Освобождение себя от труда есть преступление...» Все в таком духе. Писарев, Толстой... И один адрес: «Астрахань, 13, Желябова, 39, Плавил». Я дам телеграмму, чтобы допросили.

 Из купе показался начальник линотделения.

 — В бауле тоже ничего, — он все больше нервничал.—Шорты, плавки... — Начальник линотделения посмотрел на часы. — Постарайтесь в купе не наследить. В крайнем случае, в Астрахани можно будет произвести дополнительный осмотр...

 Сабодаш огладил китель.

 — Все будет в лучшем виде. Вот!

 Долгое носовое «вот!» Антона, точнее «уот!», в зависимости от конкретной обстановки можно было перевести по-разному, но оно неизменно обозначало высшую степень его заинтересованности, старания, исполнительской дисциплины.