Читать «Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера» онлайн - страница 117

 Он выбирает стул ближе к выходу, чтобы не поднимать всех, когда придется идти на сцену. Соседка, очевидно преподавательница рисования, замечает пятно на воротнике, но в это время показывается жюри. Надолго растянувшаяся минута молчания.

 — Первая премия и приз — транзисторный радиоприемник «Селга» — присуждается ученику девятого класса...

 Стулья сдвинуты. Чтобы протиснуться, он поднимается, горбом выгнув спину и втянув голову в плечи.

 — ...Школы номер... — тянет председатель жюри. Наконец называет незнакомую школу, фамилию.

 Никто не замечает маневра в последнем ряду, смотрят на получающего «Селгу». Денисов смотрит со всеми, как ни странно, не завидует, даже испытывает облегчение и чувство, похожее на жалость к сопернику: мальчишка, стоящий перед жюри, не строил голубятен, не гонял до ночи в футбол, писал и писал этюды...

 — Вторую премию жюри присудило за натюрморт...

 Вторая премия ни к чему не обязывает. За ней можно идти не торопясь, в ответ на аплодисменты подмигнуть кому-то, кто старается больше других. Вторая премия чем-то даже основательнее и почетнее первой.

 Председатель жюри снова называет чужую фамилию. Нога Денисова дергается, как будто кто-то у него на глазах прыгает через планку.

 Когда председатель в третий раз надел очки, Денисов отвернулся. Объявление о премии должно было как бы застать врасплох, следовало сделать вид, будто ослышался, и только после настойчивых выкриков: «Тебе, Денис, тебе!» — идти к столу.

 Третья фамилия оказалась редкой, вокруг засмеялись.

 Поднимаясь, грохотали стульями. Преподавательница рисования снова посмотрела на ржавое пятно на воротнике, на Денисова, словно что-то почувствовала. Он выбежал из зала.

 Мир существовал не затем, чтобы ему, Денисову, жилось в нем как можно удобнее и звонче. Все много сложнее. И тот, кто считает, что нет для инспектора большего наслаждения, чем задержать преступника, будто речь идет об экзотическом блюде, ошибается. Денисов спал не более трех минут. За это время в вагоне-ресторане ровно ничего не изменилось. Шпак думал о своем, глядя в окно на глухой проток, который тянулся за стеной камыша. К Прудниковым пришли дети. Марина и Вохмянин разговаривали, они избегали встречаться с Денисовым глазами.

 Ситуация совсем прояснилась. Инициатором встречи в Москве была Марина, Денисов мог догадаться об этом и раньше — по вещам, которые они взяли в дорогу. Вохмянин вез ракетку для лаун-тенниса, сувениры; у Марины кроме сберкнижек была еще теплая, меха золотистого болотного бобра шляпа, как у человека, который, возможно, к зиме не возвратится в Сумы.

 «У них еще не было времени объясниться, — подумал Денисов. — Гостиницу Вохмянин организовал в последний день. До этого они, вероятно, бродили по Сокольникам. Отсюда эти яркие полиэтиленовые пакеты, которые после очередной выставки становятся знаками моды...»

 — Астрахань!

 Шалимов подкрутил динамик. Записи поездного радиопункта вошли в соприкосновение с волнами звуков, несшимися с перрона. Бабочкой, поднявшей крылья, въехала в окно слепяще-красная крыша вокзала...