Читать «Подготовка к выполнению замысла» онлайн - страница 177

В помещении наступила тишина, и все уставились на меня. Даже почтальонши высыпали из какого-то помещения. Чувствую себя какой-то диковинкой и готов провалиться от такого внимания. Не всегда оказывается, что популярность приятна. А женщина продолжает:

— Помните песни о дальнобойщике и «так хочется» жить? Это он придумал.

Женщины с энтузиазмом начали обсуждать ставшие популярными песни. Отметил, что к счастью на авторство прозвучавших по радио песен никто не обратил внимание. Рассчитавшись и забрав квитанцию, быстро свалил с почты, от повышенного внимания.

Творчество.

По дороге к дому повстречал бараковскую достопримечательность — Шишка. Даже не знаю его настоящего имени. Все взрослые и дети звали его Шишок. Мужики относились к нему снисходительно и покровительственно. Глядя на них и пацаны не воспринимали его серьезно. Маленького роста, ниже меня на голову. Щуплый. Всегда неряшливо одетый, зачастую в телогрейку или в рабочую спецовку. По морщинистому лицу с вмятой переносицей и рваной губой ему можно было дать лет шестьдесят, но вероятно было меньше. Все знали, что большую часть жизни он провел по тюрьмам и лагерям, и судьба его потрепала изрядно. Женщины его жалели и иногда подкармливали. Места работ тот менял часто и, похоже, побывал на всех городских предприятиях. Ничего криминального я в его поведении не замечал и считал, что и на «зоне» он не пользовался авторитетом, пока не увидел его без рубашки. Оказалось, что он полностью синий от татуировок. Пустого места не было. На спине были наколоты даже купола. Пьяненький, он часто подсаживался к ребятам, пытаясь поделиться пережитым, дать советы по жизни и поведению в местах заключения. Никто не воспринимал его всерьез, и зачастую просто подшучивали. Иногда «накатывали» стакан.

Из бараковских пацанов вскоре Копа и Боб попали на «малолетку», а Курт на «взросляк». Боб за многочисленные «ходки» станет числиться ООР (особо-опасный рецидивист). К сорока пяти годам вернется домой в последний раз смертельно больным и вскоре умрет от туберкулеза. Заводного Копу зарежут в пьяной драке.

Вспомнился рассказ Шишка пацанам, как «драл» в литейке Римму Зябликову на куче шлачной пыли: «Я выну зал…пу, обмакну в шлак и снова ей. Пусть почувствует кайф! А она тащится, подмахивает и еще просит!» Ребята рассказывали, что у того вшиты «шары».

Увидев меня, Шишок заулыбался беззубым ртом с кое-где оставшимися черными корешками зубов.

— Серега, дай рупь. Не хватает. Парень ты не жадный, фартовый. Понимаешь душу бродяги.

Гляжу на мужичка, а из памяти стучатся слова песни Таланова: «… за решеткой — неба синего клочок…». «Зоны, тюрьмы, лагеря… от тюрьмы не зарекайся… шмон, этапы, переклички, за плечами сидора…». Торопливо сую горемыке (тоже слово из песни) «трешку» и тороплюсь в сарай к тетради. Слова так и просятся на бумагу.

Шишок, потоптавшись, хотел еще что-то мне сказать, но махнув рукой мне в спину бросил:

— Че тя учить? Сам все знашь!

«Уж не Шишок ли стучал на меня Бурому?» — промелькнула мысль.