Читать «Под крышами Парижа (сборник)» онлайн - страница 39

Я проводил его до машины, желая узнать, что же он на самом деле думает.

– Тут ничего не сделаешь, – сказал он. – Когда он перестанет думать о чесотке, она исчезнет.

– А пока?..

– Пусть принимает таблетки.

– Они действительно помогут?

– Это зависит от него. От них никакого вреда, равно как и никакой пользы. Если он не решит иначе.

Последовала тяжелая пауза. Вдруг он сказал:

– Хочешь, дам тебе честный совет?

– Конечно хочу, – сказал я.

– Тогда сбагри его с рук.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что слышал. Это все равно как если бы ты поселил у себя прокаженного.

Вероятно, у меня был крайне озадаченный вид.

– Все очень просто, – сказал мой друг. – Он не хочет выздоравливать. Сочувствие, внимание – вот чего он хочет. Он не мужчина, он дитя. Испорченное дитя.

Снова пауза.

– И не беспокойся, если он станет угрожать самоубийством, когда все остальное провалится. Он себя не убьет. Он слишком себя любит.

– Понимаю, – сказал я. – Вот, значит, как оно обстоит… Но, черт подери, что же мне ему сказать?

– Это на твое усмотрение, старина. – Он завел мотор.

– О’кей, – сказал я. – Может, мне и самому эти таблетки пригодятся. Во всяком случае, премного благодарен!

Морикан уже дожидался меня в засаде. Он попытался изучить рецепт, но ничего не разобрал – почерк был ужасный.

В нескольких словах я объяснил ему, что, по мнению моего друга, его недомогание психологическое.

– Это и дураку известно! – выпалил он. И на следующем выдохе: – Он действительно доктор?

– И довольно известный, – ответил я.

– Странно, – сказал Морикан. – Он говорил как имбецил.

– Да ну?

– Спрашивал, не занимаюсь ли я онанизмом.

– Et puis?..

– Нравятся ли мне женщины так же, как мужчины. Принимал ли я когда-нибудь наркотики. Верю ли я в эманацию. И так далее и тому подобное… C’est un fou!

На минуту или больше он от гнева потерял дар речи. Затем тоном абсолютно несчастного человека он пробормотал как бы самому себе:

– Mon Dieu, mon Dieu, qu’est-ce que je peux faire? Comme je suis seul, tout seul!

– Ничего-ничего, – промямлил я, – успокойтесь! Есть вещи похуже чесотки.

– Например? – спросил он.

Он задал вопрос столь быстро, что застал меня врасплох.

– Например? – повторил он. – Психологическое!.. Pouah! Он, должно быть, принимает меня за идиота. Что за страна! Никакой гуманности. Никакого понимания. Никакого интеллекта. О, если бы я только мог умереть… сегодня же!

Я не проронил ни слова.

– Чтоб вы никогда так не страдали, mon cher Миллер, как я страдаю. Война была ничто по сравнению с этим!

Неожиданно его взгляд упал на рецепт. Он схватил его, смял в кулаке и бросил на пол.

– Таблетки! Он дает мне, Морикану, таблетки! Ха! – Он сплюнул на пол. – Он мошенник, ваш друг. Шарлатан. Самозванец.

Так окончилась эта первая попытка вызволить его из беды.

Прошла неделя, а затем кто еще мог объявиться, как не старый мой друг Гилберт. Уф, подумал я, наконец-то человек, говорящий по-французски, человек, который любит французскую литературу. Какое лекарство для Морикана! За бутылкой вина мне не составило труда втянуть их в разговор друг с другом. Для них было делом нескольких минут начать дискуссию о Бодлере, Вийоне, Вольтере, Жиде, Кокто, les ballets russe, «Ubu Roi» и тому подобном. Увидев, как они славно начали, я благоразумно удалился в надежде, что Гилберт, который тоже испытал на себе превратности судьбы Иова, поднимет дух своего собеседника. Или, по крайней мере, напоит его.