Читать «Погибель Империи. Наша история 1965–1993. Похмелье» онлайн - страница 306

Воспоминания о противостоянии президента Белоруссии Александра Лукашенко со своей оппозицией и парламентом могут вызвать у кого-то ассоциации с тем, что было в Москве в сентябре- октябре 93-го. Но набор одних и тех же слов – парламент, президент, противостояние – не должен вводить в заблуждение. Это совершенно разные истории. Поэтому естественно, что писатель-фронтовик Василь Быков – в оппозиции Лукашенко, и его же, Быкова, подпись стоит под письмом известных литераторов по поводу событий 3 октября в Москве. Это не письмо с услужливой благодарностью президенту. По представлениям авторов письма Президент выполнил свои обязанности, запоздало – но выполнил. Это письмо – обращение к согражданам:

«Произошло то, что не могло не произойти из-за наших с вами беспечности и глупости, – фашисты взялись за оружие, пытаясь захватить власть».

Под обращением – очень хорошие имена: Даниил Гранин, Григорий Бакланов, Бэлла Ахмадулина, Дмитрий Лихачев, Юрий Нагибин, Мариэтта Чудакова, Роберт Рождественский, Анатолий Приставкин, Андрей Дементьев, Булат Окуджава, Борис Васильев, Виктор Астафьев.

На книгах этих людей хорошо воспитывать детей.

Ельцин никогда не уходил от вопросов по поводу событий 1993 года. Никогда ни на кого не перекладывал ответственность за применение силы 3–4 октября 93-го года. Всё происходившее с Белым домом все, и в России, и в мире, видели в прямом эфире. Трансляцию тогда вел американский канал CNN, и в России впрямую шла эта картинка, от начала до конца. Никто трансляции не прерывал.

Все то, что предшествовало громким событиям у Белого дома в течение без малого двух лет, также шло в прямом эфире. Я имею в виду заседания Верховного Совета РФ во главе с Русланом Хасбулатовым.

Их могла наблюдать вся страна, независимо от того, целесообразно это в разгар реформ или нет, выгодно это президенту Ельцину или дополнительно бьет по его рейтингу, заложенному в реформы.

В 1992 году многие эксперты рекомендовали реформаторам создать на телевидении специальную программу, которая занималась бы пропагандой реформ. Гайдар рассказал об этом Ельцину. Ельцин ответил:

«Егор Тимурович, вы хотите воссоздать отдел пропаганды ЦК КПСС? Пока я президент, этого не будет!»

Свобода слова для Ельцина – фундаментальная ценность. Невозможно отследить, когда он в это уверовал. Не затыкать рот журналистам – это его принцип, от которого он не отступал. Частные газеты и телевизионные каналы с конкретными владельцами Ельцина не щадили. Он был уверен, что различные позиции, различные источники информации – благо для страны. Даже заказная ложь, направленная против государственных интересов, – это меньшее зло, чем цензура со стороны государства. Что касается нападок лично на него, Ельцина, он исключал властный ответ на них и из-за характера: не мог себе позволить показаться уязвимым.