Читать «Погибель Империи. Наша история 1965–1993. Похмелье» онлайн - страница 281

Гайдар пишет:

«Предлагаемые нами рекомендации выглядят слишком радикальными, они явно не в стиле Горбачева. Курс, чреватый финансовым развалом, продолжается».

Лацис пишет:

«Тогда я не мог додуматься до единственного верного вывода: советская государственная машина утратила способность выполнять свои основные функции. Наш «Титаник» не мог уйти от столкновения с айсбергом».

Гайдар пишет:

«В 1989–1990 годах я неоднократно встречался с Горбачевым на широких, узких и совсем келейных совещаниях, помогал ему в работе над разнообразными документами. Самая серьезная слабость Горбачева – его неспособность принимать необходимые, хотя и рискованные, решения».

Гайдар это пишет в книге, вышедшей в 96-м году, когда у него уже есть свой очень горький опыт реформ.

И вот при таком отчаянном личном опыте неспособность принимать необходимые, рискованные решения Гайдар продолжает считать слабостью. Когда Гайдар произносит слово «рискованные», он имеет в виду рискованные для политической карьеры, для будущего политического деятеля. Для Гайдара выбор в пользу необходимых решений, а не в пользу карьеры, очевиден.

Последний советский, 1991-й, год начался не с 1 января. Он начался с осени 1990-го. Советская финишная прямая берет начало именно с этой точки.

К осени 1990 года все республики, входящие в СССР, за исключением Азербайджана, принимают декларации о суверенитете. Это не исход из СССР, но с учетом резкой активизации национальных движений и слабости центра это очевидный низкий старт на всех пятнадцати дорожках в ожидании сигнала.

Ключевыми здесь являются отношения между федеральным центром и самой большой республикой – РСФСР, а именно противостояние главы Верховного Совета РСФСР Бориса Ельцина и Президента СССР Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева.

К 90-му году население в целом и либеральная интеллигенция в частности утрачивают первоначальный восторг в отношении Горбачева. Население – потому что не имеет быстрого материального результата от перестройки, а хотелось именно быстрой отдачи. Либеральная интеллигенция хочет ускорения и радикализации реформ. Правда, в этом случае либеральная интеллигенция – плоть от плоти народа, потому что никто не отдает себе отчета, насколько долгой, мучительной и жертвенной должна быть расплата за выход из советской власти. 0 том, возможен ли этот выход в принципе, в 90-м году не сомневается вообще никто: конечно, возможен. Хрущевский лозунг «Догоним и перегоним Америку» получает вторую жизнь. Уже в новой редакции. О том, что перегоним, речи нет. Это вообще редкий момент, когда страна не затыкает собственные комплексы желанием кого-то непременно победить. Но жизнь, как в Америке, кажется как никогда близкой. Америка – ориентир, потому что ее постоянно ругала советская пропаганда, которой ни одна собака давно не верила. Америка как ориентир легко заменяет коммунизм. Но она реальней, потому что многие видели джинсы и многие их даже покупали у спекулянтов за 120 рублей, потом за 150, потом за 200. Независимо от размеров зарплаты, будь она хоть 150, хоть 120, хоть 90.