Читать «Повесть о двух кораблях» онлайн - страница 98

И вот уже пройден Кильдин, и первая океанская волна обрушилась на полубак «Громового», рассыпалась дробным грохотом и фонтаном ледяных брызг. Водяная пыль донеслась до первого орудия, обдала лица замерзших вахтенных. Сразу стала резче и размашистей качка. Взлетала и опускалась глубоко вниз, опускалась глубоко вниз и взлетала леденеющая, охраняемая зоркими, готовыми к бою людьми, темная палуба корабля.

Корабль идет всю ночь до утра, и солнце чуть проступает над горизонтом, скупо светит одновременно с луной, и снова наступает долгая ледяная ночь. Вахтенные промерзают до костей, их сменяют товарищи. Люди спускаются в теплые, ярко освещенные нижние палубы, пьют горячий чай, забываются чутким сном до следующей вахты и снова стоят снаружи в реве ветра, в пении вентиляторов и механизмов, чувствуя на холодных губах соленую горечь моря...

В ранний утренний час старшина отделения радистов Амирханов нес вахту у мощной корабельной радиостанции. Он сидел за аппаратом, надвинув на уши эбонитовые кружки, полные тысячами звуков, медленно вращал рукоятку приема. Внезапно выпрямился, стал чутко вслушиваться, придвинул к себе раскрытый журнал и стопку листов радиограмм.

— Принял знак «СОС», Петя! — бросил через плечо сидящему рядом, готовому заступить на вахту радисту. Из ветреного океанского далека доносились жалобные однообразные звуки сигнала бедствия по международному своду:

«Ти-ти-ти-та, ти-ти-ти-та», — вновь и вновь слышалось в приемнике. Настойчивый, отрывистый писк, отчаянно пробивающийся сквозь хаос других звуков.

Амирханов настраивался на нужную волну. Нетерпеливо склонившись, смотрел сбоку радист Саенко.

— Принимаю текст, — отрывисто сказал Амирханов. Сжатый в пальцах карандаш быстро скользил по бумаге. — Видно, по-английски дают... А вот широта и долгота.

Он кончил писать, протянул листок Саенко.

— А ну-ка, снеси прямо командиру на мостик.

Снаружи был зеленоватый холодный рассвет, ледяной, первозданный океан, зябнущие фигуры сигнальщиков, не сводящих со своих секторов воспаленных, слезящихся от острого ветра глаз. Стал падать снег. Командир ходил по мостику взад и вперед, глубоко упрятав руки в карманы, высоко подняв усеянные снежинками плечи; висящий на его шее бинокль оброс пушистым мхом инея.

Саенко вручил ему бланк радиограммы.

«Спасите наши души. Меня преследует вражеский тяжелый крейсер, — передавал по-английски транспорт «Свободная Норвегия», давая свои координаты. — Спасите наши души».

— Штурман! — наклонился Ларионов к медному уху переговорной трубы.

— Есть штурман, — отозвался из рубки Исаев.

— Принята радиограмма. Тяжелый крейсер, видимо «Геринг», преследует транспорт «Свободная Норвегия». Приготовьте лист карты... — Ларионов назвал данные в радиограмме широту и долготу.

Фаддей Фомич Бубекин стоял на правом крыле мостика, упрятав голову в капюшон, не спуская глаз с вспененного океана.

— Старпом, на минутку спущусь к штурману.

— Есть, — сказал Бубекин.

— Командир вошел в штурманскую рубку. Исаев уже расстелил с краю стола заказанный лист карты Баренцева моря. Вот переданные координаты, Владимир Михайлович.