Читать «Повесть о двух кораблях» онлайн - страница 52

Этих людей никогда не забудут на флоте. Вспомнят добрым словом и Бориса Крылова, хотя с первых же дней войны начались у него неудачи. В первые же дни ушли мы к вражеским берегам. Народ прямо горел злобой. «С торпедами не возвратимся» и прочее. А случилось так, что вернулись и без торпед и без победы.

Ясно: в подводном деле интересна цель — торпедный удар. Выпустили торпеды, потопили врага — тут вам и возвращенье с пушечным салютом и встреча с любимыми, и банкет, и ордена... А главное — счастье: сознание, что помог сухопутному фронту, родному народу.

Но если говорить об основных трудностях работы подводников, нужно описать дни ожиданий, долгие дни ожиданий в море, поиски врага, болтанье на заданной позиции без видимого результата... А Борис хоть и крепко готовился к войне, но как раз выдержки у него в том первом походе и не хватило.

Знаете что такое выдержка в море? Сколько суток, к примеру, Лунин ждал, пока не подстерег линкор «Фон Тирпиц»? Вышли мы в свой квадрат, патрулируем. Сутки — ничего нет. Вторые — ничего нет. Тревога грызет, ненависть к врагу душит, а торпеды в аппаратах лежат и лежат.

А Борис нервничал немного в те дни. Внешне был такой, как всегда, но я-то видел, как томили его мысли об Оле. Она, понимаете ли, отказалась эвакуироваться с семьями других командиров, но в работу на берегу не включалась — не как другие женщины, оставшиеся в базе. Мы говорили ей, что нельзя, особенно в такие дни, оставаться вне коллектива. А она в ответ: «Я хочу быть с Борей каждую его свободную минуту. А что если он придет домой, а я на дежурстве, с которого невозможно уйти?»

Борис хмурился, но не очень настаивал, не хотел принуждать ее ни в чем. А тут еще эта прощальная сцена...

Она прибежала к лодке, когда мы уже отходили от стенки. Не вытерпела, хоть и знала: не в традициях Севера, чтоб жены на пирсе провожали мужей... Краснофлотцы уже убрали сходню, лодка дала ход, когда Оля показалась на прибрежной скале.

Она увидела, что опоздала, что не успеет сбежать вниз. Борис был на мостике, сразу заметил ее, но, конечно, не подал виду. Она так и застыла на вершине скалы, только вся подалась вперед, беспомощным таким движением протянула руки нам вслед, будто звала нас обратно. Тяжело это подействовало на Бориса.

Ясно, она себя не помнила в эти минуты. Обстановка неважная сложилась тогда и на нашем театре: шюцкоровцы, горные егеря рвались к базам флота от норвежской границы, в сопках шли тяжелые бои, фашистские парашютисты седлали дороги, «юнкерсы» и «мессершмитты» чуть ли не на бреющем летали над Мурманском, — тогда еще у них было преимущество в воздухе. Над сопками чад стоял, — горели ближние рыбачьи поселки. А мы в это время далеко в море — болтаемся взад и вперед. Ходим в виду норвежского берега, на коммуникациях немцев. Тишина кругом, берег будто вымер. Наконец, завидим вражеский самолет, уйдем под воду, перископ поднимем. Ну, думаем, значит близко и караван. Смотрит Борис в перископ не отрываясь, потом меня подзовет — я гляжу. Пустое, безлюдное море. Наконец, говорит Борис: «Нет, верно отвернул немец, пошел другим курсом. Поищем его мористей».