Читать «Повесть о двух кораблях» онлайн - страница 18

Он вглядывался в смотрящих вдаль комендоров. Из таких вот стойких, прямодушных парней рождаются герои, о которых говорит вся страна. Нужно рассказать о них правдиво и ярко, не упустить ни одной интонации, ни одного характерного выражения этих леденеющих под арктическим ветром моряков. Нужно постараться перелить в достойные слова эту неуемную ярость, этот огромный внутренний накал молодежи сталинского поколения, заставляющий наших людей отказываться от отдыха, только бы быстрей разгромить врага...

Он писал, пока не онемели пальцы. Хотелось закрепить на бумаге все, что видел и слышал кругом. Вдруг ветер рванул листки, ударил по лицу. Корабль изменил курс, подветренная сторона стала наветренной. Калугин перешел к другому борту, непослушными пальцами закрывая блокнот.

— Разрешите обратиться, товарищ капитан! Старостин стоял рядом с ним, глядя в упор обычным своим ясным, немигающим взором.

— Слушаю вас, товарищ Старостин!

— Я, когда свободны будете, в каюту бы к вам зашел. Хоть утречком завтра. Есть один разговор, о жизни.

— Обязательно приходите, — сказал горячо Калугин.

Он уже собрался уходить. Может быть, его присутствие все же отвлекает комендоров от вахты? Но приостановился, дружески улыбнулся старшине.

— Кстати, и у меня к вам есть разговор. Оказывается, начало войны вы встретили на «Могучем»?

— Точно. — сказал Старостин. Тень пробежала по его лицу.

— Хочу попросить вас рассказать о его гибели, о ваших переживаниях.

— Не было никаких переживаний, — хмуро произнес старшина. — Попал я в воду — стало быть, надо плыть. В этом море долго не поныряешь, — сразу немеет сердце. Ну и стал выгребать к берегу самым полным.

— И помогли спастись лейтенанту Лужкову.

— А как не помочь? Моряк моряка в беде не оставляет.

Он сказал это так просто и непосредственно, что, видимо, даже представить себе не мог другой постановки вопроса, считал это само собой разумеющимся делом.

— Так обязательно жду вас, старшина! — повторил Калугин, надвигая ушанку на брови.

Пора было уходить. Даже здесь, под укрытием щита, его начинал пробирать морозный и влажный в то же время воздух. Вот так они несут верхнюю вахту: при любой погоде, четыре часа подряд!

Все тепло, набранное в кают-компании, стремительно покидало его. Начинала тяжелеть голова. Подымался и опускался, подымался и опускался нос корабля — огромные стальные качели.

Калугин сошел с полубака. Закругленные по краям, густо покрытые золотистой смазкой лежали принайтовленные к переборке, прикрытые брезентом запасные торпеды. На шкафуте качало меньше, но отчетливее был свист вентиляторов, рокот механизмов.

Он решил еще раз пройти весь корабль от носа до кормы. От полубака до юта, как говорят здесь.

В первое время это путешествие вызывало неизменное опасение, легкий внутренний протест.