Читать «Повестка без адреса» онлайн - страница 8

Мирослав приставил палец к виску:

— Тут не зашьёшь.

— А ты попробуй, я буду верная, — канючила девица. — Завтра я выходная — засылай сватов!

Мирослав загородился ладонью.

— От свахи до повитухи — рукой подать, — скороговоркой пробормотал он и вспомнил, как провёл первую ночь на земле — в убогой больнице, на грязных простынях. — Мерзость, — повторил он.

И тут заметил, что, перепрыгнув через ступеньки, разговаривает с собой.

Луна уже закатилась, когда на пустой, как горсть мертвеца, улице он встретил нищенку, почти ребёнка, у которой распух живот. «С голодухи», — безразлично сказала она и, задрав платье, погладила пупок худенькой ладонью.

«Слов — как шишек в лесу, — подумал он, разламывая краюху хлеба, — а ни одним не накормишь».

Кто ловит в сети, выходит сухим из воды, и Мирослав мог заговорить любого, подбирая к каждому ключ. «Хотите преуспеть, — учил он молодых купчиков, — думайте не о том, как найти в жизни своё место, а как занять чужое, и даже на мгновенье не допускайте мысли о своей бренности». «Не доверяйте любви, — наставлял он румяных, как яблоки, гимназисток, — любовь, как деньги, — остро ощущается только в отсутствие и также быстро кончается». Постепенно Мирослав превратился в знаменитость, выступая в уездном городишке, собирал полные залы. «Деревенский проповедник», — в ожидании его скрипели стульями земские врачи. «Глаголом жжёт сердца людей», — кашляли в кулак учителя гимназии. Скептически улыбаясь, они прятались за иронию, им было неловко, что пришли, но в глубине души они ждали чуда, им было невозможно признаться, что их пригнала сюда бесконечная скорбь. «Мальчишка», — вздыхали они, когда в драном платье появлялся Мирослав. «Да он у меня экзамен не сдаст!» — громко шутил какой-нибудь престарелый учитель.

И Мирослава поднимали на смех.

«Нас окружает пустая жизнь, мы обречены на тусклые, серые будни, — начинал он без предисловия. — Мы созданы для иного и чувствуем это. Быть может, там, — он указывал на горизонт, — нас ждёт несказанное счастье, быть может, там наши мысли перестанут натыкаться на глухую стену непонимания, а чувства обретут взаимность». Ангельский голос завораживал. «Так что не стыдитесь слёз, не бойтесь выглядеть несчастными, вокруг все страдают, на то и земной ад…» Слова вливались в уши, как сладкая отрава, пришедшие слышали то, о чём сами думали долгими бессонными ночами, не смея признаться.

«Но мы знаем, что нас всех ждёт избавление, что в далёких далях мы ещё испытаем выстраданное блаженство и неземную радость…»

Голос Мирослава креп, звенел, как струна, теперь это был голос трубного ангела.

«Потому как откуда взяться нашей жажде, нашей безмерной тоске по счастью, если бы мы не имели сравнения, если бы не помнили наш потерянный рай?»

Они кивали, тяжко вздыхая, женщины плакали. Правда — это ложь, в которую веришь, но для Мирослава не существовало обмана, он видел только слова, видел, что его речи, которых он сам не понимал, действуют магически. «Бывают дни, которых всё равно что не было, — меланхолично заканчивал он, обводя зал глазами. — Будто скомкали белый лист и бросили в печь. Если жизнь состоит из таких дней, значит, ты уже умер».