Читать «Повести Пушкина» онлайн - страница 31

Пакет принес бедуин из специальной сверхсекретной группы аборигенов. Их отобрали инструкторы ещё до войны, вывезли в специальные лагеря, и они прошли все уровни общей и индивидуальной подготовки на секретных базах и полигонах сухопутных войск, где кончалась юрисдикция гестапо. Эти люди свободно говорили на двух-трёх европейских языках, в совершенстве знали местные диалекты, умели оставаться живыми, пролежав пять дней закопанными в песок, могли не пить по три дня, владели всеми видами оружия и нападения, знали древние яды и могли на время превращаться в различных животных, что делало их практически неуязвимыми. Таких бедуинов на всю Африку было 27 человек, и всех их «законсервировали» до момента вторжения на континент. Германская армейская разведка чрезвычайно дорожила этими людьми. И вот один из них, пройдя незамеченным все блок-посты, миновав внутреннее оцепление и личную охрану командующего, как привидение, возник в палатке фельдмаршала с привязанной, по обычаю кочевников, к гениталиям секретной почтой из Берлина. Бедуин спокойно стоял перед самим Роммелем, держа руки за спиной, и не говорил ни слова. Генерал поморщился, протянул руку к набедренной повязке и сорвал пакет.

«Резиденция фельдмаршала Кейтеля. Шарлоттенбург. Берлин». Не было обычных штампов канцелярии шифровального отдела, исходящего номера и фамилии машинистки, даже дата отсутствовала. Роммель понял, что письмо личное и чрезвычайно секретное. Генерал кивком головы хотел удалить курьера, но в палатке он снова был один. Бедуин испарился. «Чертова обезьяна!» – с удовлетворением отметил Роммель и вскрыл конверт.

«Генерал, приветствую Вас! Вчера состоялось совещание у Фюрера. Йодль доложил об оперативной обстановке на Востоке, затем вызвали Гудериана, и он толково изложил проблемы с мобильными частями на Украине. Фюрер был спокоен и задал несколько вопросов. Геринг отдувался за потери люфтваффе над Ламаншем, и всё шло нормально, пока слово не взял Борман. Этот функционер стал упрекать штаб в том, что мы недостаточно наращиваем давление, что баланс сил на Средиземноморье складывается не в нашу пользу, и упомянул Вас, генерал. „Африка должна быть нашей к сентябрю, иначе мы не сможем организовать доставку и использование образцов“. Вернер фон Браун, которого тоже вызвали, заявил, что ему для работы нужно ежемесячно 35–40 крупных „образцов“. Фюрер одобрил это пожелание. Поскольку на Востоке наша разведка ничего не нашла, то вся тяжесть исполнения этого плана ложится на Вас. К сожалению, мы, солдаты, должны собственной кровью платить за безумные идеи партийных бонз. Похоже, что у Вас, дорогой генерал, теперь в руках не только маршальский жезл, но и судьба всей тяжелейшей кампании. Фюрер распорядился немедленно организовать доставку в нужных Брауну количествах этой дряни. Геринг, как всегда, вылез вперёд и вызвался обеспечить операцию личной эскадрильей. Я, в свою очередь, доложил об угрожающей растянутости наших фронтов, о румынской нефти, которой так и нет, об активности британских подлодок в Атлантике, об уязвимости наших плацдармов на Корсике и Сардинии, о заводах, работающих на износ, но Фюрер перебил меня и объявил всем, что ночью у него было видение. Он видел берег моря, по которому шли Нибелунги с серебряными улитками в руках, и золотые брызги вылетали из тёмной воды. А у них на пути стоял носорог, из которого била в землю мощная струя, на спину носорога в это время с небес слетел орёл. Затем Фюрер объяснил нам, что значит это зашифрованное послание. Нибелунги с улитками – это немецкий народ с новым непобедимым оружием в руках, а носорог, испускающий воду, оказывается, символизирует врагов Рейха, из которых вытекает жизнь. При этом Вермахт-орёл уже глубоко вонзил во врагов когти, что приведёт нас к неминуемой победе. Вот так у нас теперь проходят стратегические обсуждения. Затем Фюрер потребовал доставить „образцы“ в Берлин и закрыл совещание. Уже у машины меня нагнал Геббельс, и сказал мне, что он в сотый раз убедился, что Фюрер – гений, и ждал моей реакции. Очень скользкий человек.