Читать «Поверженный ангел (Исторический роман)» онлайн - страница 8

— Уж мы ему устроим! — повторял он.

— Ничего ты не устроишь! — внезапно вскакивая с постели, закричал синьор Алессандро. — Слышишь? И обо всей этой истории никому ни слова. Понял ты? Никому!

— Но почему? — робея, пробормотал Луиджи.

— Не твоего ума дело, — отрезал синьор Алессандро. — Раз говорю, значит, так надо.

Без всяких церемоний выпроводив Беккануджи за дверь, он потребовал, чтобы к нему немедленно прислали цирюльника, и через какой-нибудь час уже входил во дворец подеста, где царили уныние и растерянность.

Глава третья

в которой синьор Алессандро терпит крах в одном верном деле, а некая вдова выигрывает состояние

Подеста заставил синьора Алессандро просидеть в нижней зале ровно столько, сколько полагается заставлять ждать посетителя, дабы не выглядеть в его глазах бездельником, после чего уединился с ним в своей рабочей комнате. По-видимому, беседа доставила удовольствие обоим, ибо, прощаясь с посетителем, подеста не казался уже ни растерянным, ни подавленным, а синьор Алессандро, выходя из дворца, что-то напевал себе под нос, что случалось с ним не так уж часто. Епископ Казентино получил свои деньги и в тот же день отбыл из Флоренции. Приоры, сменив гнев на милость, не только не изгнали подеста из города, но даже выразили желание, чтобы он остался еще на один срок. И никому, даже такому пройдохе, как Луиджи Беккануджи, не удалось пронюхать, с чьей помощью подеста спас свою пошатнувшуюся было репутацию.

Через день после описанных выше событий на рассвете капитаны партии арестовали всех, кто, по сведениям мессера Лапо ди Кастильонкьо, был причастен к заговору Бартоломео Медичи. После пыток, которым подвергли несчастных, и недолгого судебного разбирательства семерых из них, в том числе и Арсоли, казнили, остальных навечно изгнали из города. По закону имущество бунтовщиков конфисковалось в пользу партии. Таким образом вдова Дуранте Арсоли вместе с маленьким Ринальдо осталась без всяких средств к жизни. Синьор Алессандро, посетивший сестру в день совершения приговора, сообщил ей о своем решении взять мальчика к себе и воспитать, как собственного сына. Убитая горем женщина не возражала, однако, когда речь зашла о ней самой, наотрез отказалась вернуться в дом отца и предпочла монастырь.

Можно себе представить, как были опечалены и напуганы всеми этими ужасными событиями ближайшие соседи Арсоли, чета Форжьере. А тут еще Андреа Вальдекки, старый приятель Чекко, тоже сиенец, уже десять лет как осевший во Флоренции и служивший писцом во дворце подеста, принес тревожную весть. Забежав тайком в дом Форжьере, он сообщил ему, что получил от начальства на переписку указ, где подеста повелевает не выпускать из города некоторых граждан Флоренции разного звания, среди которых Андреа встретил и имя Чекко Форжьере. Хорошо зная, что следует за такими приказами, Чекко решил не сидеть сложа руки: заложил у ростовщика-еврея все самое ценное, что имелось в доме, собрал свои сбережения и весь этот немалый капитал, почти в тысячу флоринов, тайно передал на хранение настоятелю маленького монастыря Сан Сальви. Настоятель обещал свято исполнить его волю — передать доверенные ему деньги дочери Чекко, Марии, в качестве приданого, если, конечно, сам Чекко или его жена не возьмут их раньше.