Читать «Повелительница лабиринтов» онлайн - страница 60

 В ответ она молчала, раздумывая и взвешивая. Пока раздумывала, разглядывала его номер, по ее глазам он видел, что ей у него нравилось. Влад не торопил с ответом, а предложил принести поесть или выпить с небранного стола в холле этажа. Она попросила минералку и он ушел.

 Коридор был длинный и темный. Ежась от холода, он не спеша дошел до выключателя в холле и включил свет. Ослепленный ярким светом, он жмурясь торопливо собрал на одну тарелку нетронутые закуски, хлеб, бутылку воды, начатое вино. Посуда есть в номере, - отметил он про себя и торопливо зашагал обратно к номеру. Открыв дверь, он с удивлением для себя увидел, что женщина его не дождалась, а торопливо юркнув в его кровать, свернулась калачиком под слоем одеял в ожидании его.

 - Решение принято! Мое предложение было таким, что от него было нелегко отказаться? – пытался он шутить, расставляя принесенное с собой на журнальном столике возле дивана.

 Может быть, случайно, но темные глаза блеснули в ответ на его слова. Возможно, это был лишь отблеск лампочки, но Владу внезапно захотелось, чтобы это был отблеск чувства ее отогретой души. Отказавшись от еды, женщина приняла от него стакан с минеральной водой.

 Выключив свет, он, как обещал, скромно улегся на диване и сразу же вновь заснул. Ее голос вновь его разбудил. Засыпая, он думал о ней. Что так могло остудить ее душу, что лишило молодую женщину желания? С этой мыслью он и проснулся. Сон еще не успел уйти из сознания. Он, казалось, и сейчас был рядом с замерзающей на снегу большой лохматой собакой, которую непрерывно пытался согреть на своей груди, лаская и успокаивая ее. К нему присоединился знакомый женский голос и руки, которые вслед за ним стали гладить голову собаки.

 - Влад, я не могу согреться. Одеяла не помогают. Ты можешь лечь рядом? Я не боюсь и не кусаюсь,- вопросительно с надеждой, ее мелодичный голос звучал глухо в темноте: то ли от волнения, то ли от холода.

 Не успев проснуться до конца, он снял джинсы и в рубашке лег на край кровати, стараясь не касаться ее тела. Сон прошел, сменившись на волнение, идущее изнутри его тела. Чтобы избавиться от непонятного ощущения, он заговорил вновь, в темноту, в сторону ее лица.

 Начав говорить, он уже не мог остановиться. Ему ничего не пришло в голову умнее, чем рассказывать ей анекдоты. Он вспомнил их такое количество, что их хватило до серой предрассветной мглы. Он вспоминал свои любимые, потом все, что мог вспомнить, потом, казалось, они рождались сами в его сознании боязнью замолчать. Он делал неимоверные усилия, чтобы не дождаться пугающей тишины, которая могла нарушить его мужество.

 Мужество сохранять нейтралитет верности данному ей слову. Он еще не понимал, что желание возбудило его Нежность, которая болезненно в нем стремилась найти выход наружу.  К ней, к ее телу, тепло от которого достигало и его края кровати. Эта пытка продолжалась бы и дальше, но она вдруг перестала заразительно смеяться и смолкла, словно оборвалась струна на грифе гитары на самой высокой ноте, не успев закончить мощное свое соло в молчаливой тишине оркестра.