Читать «По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года» онлайн - страница 15

О многом говорит ответ Николая Николаевича, направленный Александру II из Поликраешти вечером 29 июня (11 июля):

«В моем новом плане действий я отнюдь не намеревался и не намерен двигаться далее за Балканы, пока не узнаю, что будет делать

неприятель (курсив мой. — И.К.)».

А «пока не узнаю», то: 1) занятием одного или двух балканских проходов «хочу ограничиться»; 2) пехотные дивизии VIII корпуса остаются на севере Балкан (9-я — в Тырнове и Габрове, 14-я — у Боруша); 3) далее же — действовать по обстоятельствам, «когда… найду возможным и нужным воспользоваться успехом, бывшем в Тырнове».

Такой новый алгоритм действий был представлен императору спустя всего двое суток после изложения ему «более смелого» плана наступления.

Потеря стратегической инициативы и попадание в зависимость от действий противника при таком мышлении главнокомандующего были просто неизбежны. Николай Николаевич явно попытался дезавуировать «смелость» своего плана, поэтому просимые им дополнительные дивизии были представлены в письме как необходимые не для укрепления резервов армии, а для охраны «своего возлюбленного Императора».

Упущенная победа

«Знаете, Фандорин, у меня какое-то нехорошее предчувствие: уж больно гладко началась эта война». Так в фильме «Турецкий гамбит» комментирует начальный период военных действий жандармский генерал Мизинов.

8 (20) июля к Казанлыку стягиваются все части Передового отряда, а Шипкинский перевал занимают роты 36-го Орловского пехотного полка из бригады генерал-майора Дерожинского.

Утром того же дня Гурко принимает решение дать войскам трехдневный отдых и 12 (24) июля перейти в наступление в долину реки Марица. Сначала «план наступления был принят лишь в принципе». В тактических целях Гурко предполагал определиться по ходу наступления: или на Ени-Загру (Нова-Загору), или далее на юг — на железнодорожный узел Тырново — Семенли. Итоговой же целью наступления должен был стать Адрианополь. Два письма с изложением этого плана и просьбой о подкреплениях он 8 (20) июля отправляет главнокомандующему.

Гурко напоминал великому князю, что в его распоряжении мало пехоты и страшно измотанная кавалерия, а Кавказскую бригаду полковника Тутолмина ему так и не вернули. «…Посему прошу ваше высочество, — писал Гурко, — придать мне регулярную бригаду 13-й кавалерийской дивизии и возвратить мне 30-й казачий полк». Просил также Гурко и одну пешую 9-фунтовую батарею, которой хотел усилить своих стрелков. Одновременно он рассчитывал на поддержку батальонов 9-й пехотной дивизии, прибывающих в район Габрово и Шипкинского перевала. Получив подкрепления и «оставив в Казанлыке часть болгар с 8 горными орудиями», остальные войска Гурко намеревался двинуть в наступление. «Промешкаю я здесь день, — писал Гурко главнокомандующему, — и могу лишиться всех выгод моего настоящего, грозного для турок, положения».