Читать «По скорбному пути. Воспоминания. 1914–1918» онлайн - страница 88

За ужином, правильнее было бы назвать обедом, полковник Торский решил вместе с адъютантом назначить меня командиром 4-й роты, так как там был только один прапорщик, который за недостатком офицеров временно командовал ротой.

– Ну, теперь с богом! – проговорил мягко командир полка, когда я по окончании обеда начал прощаться. Выйдя из дому, я пошел по дороге, которая вела к позиции.

Солнышко уже закатилось, и первые сумерки начали ложиться на землю. В отдалении вырисовывались темные очертания небольших перелесков и деревень. Вокруг нельзя было совершенно заметить ни одного огонька. Орудийная канонада совершенно затихла, и лишь редкие ружейные выстрелы, хлопавшие где-то впереди, указывали на то, что враг не дремлет.

Ввиду того что местность по обоим берегам реки Сан была ровная и открытая, днем не было никакой возможности ни ездить, ни ходить, так как австрийцы открывали артиллерийский огонь при малейшем движении. Поэтому с наступление темноты все вокруг точно оживало.

Вот и теперь по разным направлениям слышалось тарахтение повозок, ехавших к позиции то с патронами, то с продовольствием. Несколько походных кухонь обогнало меня на рысях. Навстречу мне все чаще и чаще попадались санитарные двуколки и раненые, которые медленно брели группами и поодиночке. Некоторые из них, раненные в ногу, шли, сильно прихрамывая, опираясь на плечо своего товарища. Глухие, сдавленные стоны доносились временами от этих серых молчаливых фигур.

Вид раненых вызывал во мне неприятные чувства, так как я инстинктивно сознавал, что рано или поздно и мне не избежать той же участи, если только я не буду убит наповал. Поэтому я старался не обращать на них внимания и шел вперед быстрыми шагами. В некотором отдалении, там, где, по-видимому, проходила передовая линия, взвивались, как звездочки, яркие ракеты, медленно опускавшиеся на землю, освещая ее зеленоватым фосфорическим светом.

Вскоре я уже подходил к деревушке, тянувшейся вдоль шоссе, по которому я шел. Деревня представляла собой груду развалин. Обгоревшие балки, кирпичи, черепицы от крыш валялись на том месте, где еще совсем недавно стояли стройные домики. Полуразвалившиеся печные трубы, уцелевшие от огня, торчали среди груды пепла и обломков. Бледная луна слабо освещала эту печальную картину пожарища. Каким-то чудом уцелели три избы. У одной из них висел флажок Красного Креста. Здесь помещался передовой перевязочный пункт нашего полка. Группа раненых дожидалась у двери своей очереди. Через завешенные окна пробивался слабый свет. В некотором расстоянии стояли другие две избы, в которых помещались офицеры 1-й батареи нашей артиллерийской бригады. Тут же, позади садика, стояла и сама батарея, состоявшая из восьми легких орудий. В тот момент когда я проходил мимо места расположения батареи, на улице была большая суматоха: батарейные солдаты тесной кучей стояли вокруг походной кухни, наверху которой стоял кашевар и огромным черпаком разливал душистый суп. Среди солдат слышались остроты, шутки и взрывы неудержимого смеха. Трудно было поверить, что каких-нибудь два-три часа тому назад эти по виду веселые и беззаботные люди стояли на своих местах у орудий и метким шрапнельным огнем помогали нашей пехоте, сидевшей в окопах, отбивать яростные атаки врага. По выходе из деревни я увидел впереди в нескольких сотнях шагов светлую довольно широкую ленту реки Сан.