Читать «По воле тирана» онлайн - страница 278

- Нет, - она даже не услышала своего убогого отказа.

Фарлал не обратил на пищание никакого внимания. Он требовал покорности - сжатая челюсть и ни единой эмоции на лице были подтверждением решительности его намерений. Сосредоточив последние силы, Лисица до трясучки не могла позволить себе стать жертвой в очередной раз. Он уже стянул с нее штаны, придавив грудь рукой. Изголодавшийся мороз тут же набросился на ее оголенные ноги, но, будучи вжатой в тунику фарлала, тепло, все еще исходившее от нее, не позволило холоду продолжить трапезу. Она преодолела разбитость и замахнулась. Ее маленькая ладонь звонко опустилась на щеку фарлала, теперь уже нависшего над ней. Ладонь тут же опалило от удара, а он даже не поморщился, но от второй оплеухи все же увернулся.

Всего на секунду их глаза встретились, в остроге его тела Лисица клятвенно призналась в своей бесконечной ненависти к нему.

-У меня нет другого выхода, - на его лице мелькнуло нечто похожее на сожаление, прежде чем между ее крепко сжатыми ногами протиснулось колено фарлала.

Лисица не смогла сдержать крик от острой боли. Фарлал придвинул извивающуюся принцессу к себе и врезался в ее неподготовленное лоно. С выверенной точностью он, однако, проконтролировал глубину проникновения, чтобы не покалечить хрупкое тело не успевшей даже опомниться шалфеи, поэтому замер, дав ей возможность привыкнуть. Его стон, похожий на раскат грома, растопил сосульки льда прозрачными коконами, облепившими ее макушку. Она билась под ним пойманной птицей, не жалея ни себя, ни его. Для нее он заклятый враг, чудовище. Пускай! Воин не хотел по-другому, или же лгал себе, что не хотел: под неоспоримым предлогом согреть ее, плотский голод выворачивал его наизнанку, обнажая его собственное внутреннее противоборство чувств к шалфейе. Желание стало нестерпимым, он не смог совладать с возбуждением, и теперь Лисица расплачивалась за несовершенное преступление. А, возможно, удушающая тяга к ней была прямым последствием внутренних изменений произошедших в самой Лисице, которые он ясно ощутил. Ненависть к нему проигрывала влечению. Тот самый момент, когда фарлал решил вмешаться и подтвердить язвительные определения о его расе, которыми она так часто тешила свое самолюбие. Зловещим способом и самым унизительным. И не важно, что место было не совсем подходящим, и что прижатая тяжестью его тела шалфейя, столь желанная сердцу, но отвергнутая разумом, кляла его за насилие. Она продолжала заведомо проигранную схватку, а фарлал не стал отнимать у нее ложную надежду на освобождение, позволив ее рукам продолжать маленькое сражение против его натиска. Так, по крайней мере, она дотрагивалась до его кожи. А фарлал фанатично желал ее прикосновений, как болезный лекарства, при этом в ответ вгрызался в ее душу, чтобы растоптать то опасное чувство к нему, которое, несмотря на его намеренную жестокость, продолжало восставать из пепла. От стыда, боли и унижения щеки шалфейи зарделись, волны жара хлестали ее тело, и холод, который вот-вот должен был лишить силы, стал бы сейчас глотком свежего воздуха. Он начал двигаться, сразу же захватив ее рот в плен, чтобы задавить крики. Она не преминула пустить в ход зубы. Фарлал лишь усилил темп, чувствуя горький вкус собственной крови. Он утолял животный голод, оставаясь верным своему обещанию - их соединение не стало наслаждением для шалфейи.