Читать «Плотоядные поневоле» онлайн - страница 12
Джед Гиллен
Я приведу пару цитат. «Комплекс неполноценности характерен для современных леваков в целом... Под комплексом неполноценности [очевидно, под этим «мы» Качински подразумевает себя и воображаемого друга] мы имеем в виду не только ощущение собственной ущербности в узком смысле, но и весь спектр подобных черт: низкая самооценка, ощущение беспомощности, депрессивные тенденции, пораженческие настроения, комплекс вины, ненависть к себе и т.д. Мы настаиваем на том, что у современных левых присутствуют такие чувства (в более или менее скрытой форме) и что эти чувства являются решающими и определяют направления современной левой мысли».
«Многие левые в глубине души отождествляют себя с теми проблемными группами, которые представляются слабыми (женщины), побежденными (американские индейцы), вызывающими отвращение (гомосексуалисты) и другими неполноценными. Левые и сами считают представителей этих групп неполноценными. Они никогда не признаются себе, что испытывают подобные ощущения, но это именно оттого, что они считают эти группы неполноценными и ассоциируют их проблемы со своими».
«Левые склонны ненавидеть все, что представляется им сильным, хорошим и успешным. Они ненавидят Америку, Западную цивилизацию, белых мужчин, рациональность. Причины, по которым левые ненавидят Запад и ему подобное отчетливо не стыкуются с их реальными мотивами. Они ГОВОРЯТ, что ненавидят Запад, потому что он воинственный, империалистический, сексистский, этноцентрический и так далее, но когда кому-то удается поймать на аналогичных провинностях социалистические страны или примитивные культуры, левые находят им оправдание или НЕХОТЯ признают, что все это существует; но при этом они всегда с ЭНТУЗИАЗМОМ указывают (и часто здорово преувеличивают) на подобные грехи в Западной цивилизации. Итак, становится ясно, что эти проблемы не являются поводом для ненависти левых по отношению к Америке и Западу. Они ненавидят Америку и Запад, потому что те сильны и успешны».
«Такие слова, как «самоуверенность», «независимость», «инициатива», «предприимчивость» и «оптимизм», не много значат для либерала или левака. Любой левый против индивидуальности и за коллективизм. Он хочет, чтобы общество решало все проблемы за своих членов, заботилось о них. Он не из тех, кто уверен в своих силах и способности решать собственные проблемы и удовлетворять свои потребности. Левак оспаривает концепцию конкуренции, потому что в глубине души чувствует себя заведомо проигравшим неудачником».
На первый взгляд, идея Качинского выпустить из бутылки такого буйного джинна кажется убийством всего манифеста. В конце концов, если ты намерен вдохновить людей на подрыв технологий и свержение существующих властных структур США, кто может быть лучшим союзником, чем левые радикалы? Когда Мэнсон32 искал палачей для исполнения своих кровавых, мессианских фантазий, кого он рекрутировал? Телок-хиппи! Мало кто вдохновится воззваниями политически заведенного бомбиста и левого радикала, который вешает свой диплом в хижине 10 на 12, и Качинский был достаточно умен, чтобы это понимать. Так зачем же отвращать от себя ту самую группу, к которой с наибольшей вероятностью твой посыл может быть адресован? Как бы это дико ни звучало, ответ кроется в благоразумии: Качинский пытался создать мэйнстрим и не видел ровным счетом никакой пользы в играх с категорией граждан, которые способны разве что внести сумятицу и сделать движение непривлекательным для всех остальных людей.