Читать «Пленники Раздора» онлайн - страница 72

Подумать… подумать… мысли еле ворочались. О чём подумать?

— Тепло и вот-вот проклюнутся листья, — произнёс женский голос.

«Тепло…»

Легкая рука легла на затылок. Надавила.

Хранители, как же больно!

— Хочешь, выведу? Хотя бы подышишь перед смертью не этой своей вонью.

«Отстань».

— Отойди от него.

Этот равнодушный приказ принудил волчицу оставить пленника в покое. Откуда-то сверху прозвучало насмешливое:

— Жив? Это хорошо. Ну, как? Может, всё-таки хочешь поговорить, Охотник?

«Нет».

— Подумай… Хорошо подумай. Иначе ещё долго проваляешься тут между жизнью и смертью.

«Потерплю».

— Как хочешь.

Оборотень опустился на корточки рядом с полонянином и приподнял тому заплывшее веко.

— Посмотри на меня.

Узник с трудом разлепил другой глаз.

«Ну, смотрю».

Темнота и мерцают звериные зрачки. Эка невидаль.

Серый внимательно глядел человеку в глаза, словно надеясь прочесть в них страх или колебания. Но вместо этого видел лишь равнодушие. А левый и вовсе оказался затянутым кровяной пеленой. Видать, незрячий. Но Охотник этого ещё не понял.

Волколак кивнул на стоящую рядом женщину. Та замерла, напрягшись, как перед прыжком. Злится.

— Гляди. Она не хочет, чтобы ты помер.

«Знаю».

— Злая баба, как пиявка, пока крови не насосётся — не отстанет, — ухмыльнулся оборотень. — Что ж, раз ты не хочешь говорить…

Он поднялся.

— Еда — она и есть еда. — Вожак щелкнул пальцами и повернулся к волчице: — Зови их.

Фебр бессильно уткнулся лбом в пол.

* * *

Он сложил ей руки на груди и потянулся к узкой полоске холстины — подвязать. Перекинул ткань через тонкие запястья, взялся было затягивать узел, но в этот миг Светла судорожно вздохнула и распахнула глаза.

Донатос отпрянул и встряхнул рукой, на пальцах которой тот же миг вспыхнули голубые искры. Не может девка переродиться за столь короткий срок, но…

— Свет ты мой ясный… — прошептали бледные губы.

Разноцветные глаза заглянули в душу, и не было в них даже отголоска тёмной страшной жизни. Лишь привычные уже тоска и любовь.

Блаженная зашлась трудным кашлем, скорчилась, потом опять сипло вздохнула, вцепилась обережнику в руку, зашептала:

— Ты уходи, уходи… Не надо глядеть…

Колдун стиснул тонкие плечи:

— Да что с тобой такое?! — прорычал он.

А скаженная сипло пробормотала:

— Умираю я. Зачем глядеть?

Её колотило в ознобе, Донатос ещё укутывал девушку в одеяло, давал питьё, а потом она отяжелела в его руках и по телу вновь прошла волной агония — встряхнула, выгнула, заставила трепыхаться, будто раненую птицу.

И снова Светла ослабла, а прерывистое дыхание оборвалось.

Он прижался ухом к её груди — сердце не бьется. Не трепещет даже тихо. Поднес к губам нож. Железо не запотело от дыхания. Осталось таким же гладким и блестящим.

Донатос смотрел на переливающиеся в очаге угли. Вот и всё.

Потом он опустил её на лавку. Разобрал слипшиеся от пота волосы, вынул из них обрывки веревок и тряпиц, расчесал костяным гребнем. Пепельные пряди, оказывается, были мягкие, как пух, а когда лишились привычных украшений — легли красивыми крупными волнами.