Читать «Плачу любые деньги» онлайн - страница 26

Евдокия тушевалась и алела щеками.

Никак не ожидала, что Миронов мало того что вспомнит ее доблести, но еще и вслух произнесет: «Жизнь спасла»... Из песни слов не выкинешь, спасла, конечно, но теща Сигизмундовна за этот подвиг спалила щеку Дуси гневным взором. Пришлось суматошно размышлять над тем, что в связи с только что сказанным отвечать на расспросы родни. Жены, например. Прошлогодняя история напрямую касалась амурных похождений Саши, а нынче он на испытательном сроке.

Подставил Саша Дусю. Наверное, хотел как лучше.

...Подросток Женя без всякого стеснения пялился на Евдокию с восторженным, чуть недоверчивым недоумением. Анна заинтересованно прищуривалась по тому же адресу. Пани Зося, медленно снимая с серебряной вилки кусочки, задумчиво жевала.

Глубокомысленный и образованный брат Александра Сергеевича Денис исследовал пунцовую сыщицу с видом энтомолога, заполучившего редчайший экземпляр жука. Левая рука Дениса висела плетью. Миронов рассказал, что в детстве брат упал с дерева, расшибся и теперь, как ни стараются врачи, рука сохнет.

Евдокия незаметно, из-под ресниц, наблюдала за женой Миронова. Красивое, худощавое, пожалуй, даже изможденное лицо с четко обозначенными скулами приковывало взгляд. Оно казалось маской. Или даже клеткой. Для глаз. Огромные, угольно-черные очи порой полыхали из-за невидимой решетки!.. - и тут же безразлично тухли.

Евдокия никак не могла отделаться от ощущения, что где-то уже видела, встречала эту надменную, обжигающую женщину. Что-то знакомое, магнитом влекущее заинтересованность, было в пани Зосе...

«Где же мы встречались?! - безостановочно терзалась сыщица. - Я же ее помню, такие не забываются...»

Концерты? филармония? музеи, галереи?..

Музеи. Да, скорее всего. Мельком зацепила обжигающим взглядом в толпе и навсегда осталась в памяти.

Евдокия даже стала немного уважать Мирона - какой вкус у авторитета! какая женщина!

И только когда ужин закончился и все перебрались из столовой в чайную комнату, оформленную в стиле модерн, Евдокия наконец-то вспомнила!

Зося села в низкое - наверное, не слишком удобное для обыкновенных людей - кресло, колени высоко поднялись, руки и плечи прикрыты шалью...

Ахматова с портрета Альтмана! Пожалуй, самый знаменитый портрет поэтессы, и именно он навеял «музейные» воспоминания. Черные волосы убраны назад, челка над породистым, с небольшой горбинкой носом... Глаза. Они не смотрят, а уходят... От всех и от себя. «Сжала руки под темной вуалью... - «Отчего ты сегодня бледна?» - «Оттого, что я терпкой печалью напоила его допьяна»...»

- Евдокия, может быть, ты захочешь сейчас со всеми поговорить?

Какая проза. И прозвучать она могла только от, простите, Александра Сергеевича.

- Благодарю, - все еще под впечатлением поэзии Серебряного века, благовоспитанно промолвила Землероева. - Предпочту общаться со всеми по отдельности.