Читать «Платон и Дарья» онлайн - страница 39

Едва не падая от усталости,  Платон вначале добрел до родной сгоревшей хаты, пристально огляделся кругом, но никого не заметил. Ни живых, ни мертвых. Все время кружилась голова, во всем теле чувствовалась необычайная слабость. От тошнотворного головокружения плыла и покачивалась земля. Во рту было сухо и горько. В мутных глазах как будто карусель крутилась. Не хотелось двигаться. Им овладело полное безразличие к окружающей обстановке.

– Дарья, хоть бы ты была жива – с надеждой прошептал Платон.

Перелыгин не мог помириться с мыслью, что больше никогда не увидит свою Дарью. Но только он двинулся к хате Селениных, как неожиданно услышал позади себя отчаянный крик сквозь рыдания.

– Платон!

Казак вначале подумал, что это ему показалось. Но, живо обернувшись, он увидел на бугре заросшим лопухом и черным бурьяном  рыдающую Дарью.  Платон хотел закричать, но возникшая спазма так сдавила горло, что он с трудом разодрал губы.

– Дарья милая, родная! – изумленно – радостно прохрипел он.

У Перелыгина,  будто гора свалилась с плеч. Девушка бежала к нему через пламя и дым как сквозь страдания, не чуя ног. От Платона сразу же ушла смертельная усталость и он, все еще не веря своим глазам, побежал навстречу Дарье. Девушка беззвучно упала ему на грудь и беспомощно расплакалась. Он, обхватив ее здоровой рукой, крепко прижал к себе. Худенькая спина девушки мелко затряслась. У Платона то ли от счастья, то ли от слабости снова закружилась голова.

Лицо Дарьи дрогнуло, припухшие губы по-детски искривились, из глаз брызнули слезы.

– Господи я благодарю тебя за то, что ты оставил Платона в живых! – закричала девушка, вцепившись в его плечи.

– Плечо!

– Что?

– Пробито пулей.

– Пускай, зато ты живой! – задыхаясь, проговорила она.

Его охватила бешеная радость от ее слез, от ее слов и оттого, что она рядом. Дарья, не сдерживаясь, зарыдала во весь голос. Казак изо всех сил сжал глаза, чтобы не заплакать. Ему с большим трудом удалось сдержать себя, чтобы не разрыдаться вместе с ней. Ведь отец всегда говорил, что казаки не плачут. И вправду он никогда не видел отцовских слез. Однако одна слеза у казака  все же невольно вырвалась и, пробежав по грязной щеке, оставила размытый нечеткий след.

Неожиданно начался косой дождь. По изможденным лицам казака и казачки потекла мутная дождевая вода, смешанная с черной гарью. Злой огонь стал вянуть, затихать. Платон крепко стиснул Дарью и дрожащей рукой погладил ее растрепанные волосы. Она часто и тяжело задышала, как будто ей не хватало воздуха. Одежда промокла насквозь.