Читать «Платон и Дарья» онлайн - страница 2

– Останови автомобиль, я отдышусь.

Автомобиль  съехал на обочину дороги. Платон открыл дверцу, поставил ноги на землю и уронил седую голову на грудь. Утренний зной беспощадно палил землю. Жара – будто пламя пышет. Высоко в небе ласточки острыми крыльями рисовали узоры.

Павел вышел из автомобиля, подошел к отцу и дрогнувшим голосом промолвил:

– Первый раз тебя таким вижу.

Платон Семенович медленно поднялся с места:

– Значит, редко видимся. Передохнем немного, мне что-то  мне грудь сдавило.

Вдруг он покачнулся, сын, подхватив его под руку, участливо спросил:

– Ты себя хорошо чувствуешь?

Отец взволновано поглядел на сына:

– Павел, мне было чуть больше двадцати лет, когда я потерял своих родных. Как я скучаю о них, если бы ты знал. Хоть бы один день, хоть бы один час побыть с ними. Я почти  уже не помню их лица. У меня не сохранилось ни одной их фотографии.

– Ты мне говорил об этом. Они на пожаре сгорели. Но ты мне почти ничего не рассказывал о своих родителях, поэтому я мало чего о них знаю.

– А ты не очень интересовался ими, Павел – в голосе отца прозвучала легкая обида.

– Справедливое замечание, но все-таки расскажи как-нибудь мне о них. Я только знаю, что ты их рано потерял. Извини, но так получилось: ты мне ничего не рассказывал, а я ни о чем не спрашивал тебя.

 Платон Семенович едва заметно улыбнулся:

– Поехали, мне уже лучше стало.

– Когда вернемся домой, сходи к своему врачу – твердо попросил Павел.

В десять утра автомобиль выскочил на плоскогорье. В середине лощины раскинулось заново отстроенное село. Людей на улице почти не было видно – попрятались от жары. На горе высилась серая церковь, построенная в позднем классическом стиле. Вернее то, что от нее осталось. Теперь в ней размещался, склад. Рядом с ней из-под земли бил незамерзающий прозрачный родник, звонко убегавший вниз по глубокому оврагу. Родник пробился сразу же после того, как на купол установили крест. Позади церкви виднелись остатки Старого Хутора. Взору предстали несколько разбитых срубов и одинокий столб от ворот Чернавиных. А там где раньше были поля казаков, теперь росла колхозная пшеница. Желтое поле разделяла пополам грунтовая дорога, уходящая далеко за горизонт. Между лесом и хутором протекала узкая река. На высоком берегу высился грациозный серо-белый утес. Он был красив и загадочен. Обугленные остатки домов и стропил говорили о прокатившейся здесь Гражданской войне.

– Здесь остановись, Павел – приглушенно попросил отец и, прищурив глаза, посмотрел на плоскогорье, словно что-то припоминая.

Скрипнули тормоза, они вышли из автомобиля. Горячий ветер принес  горький запах полыни, в воздух поднялось белое облако одуванчиков. От жары тело Платона отяжелело.

Встав лицом к поруганной церкви, отец, перекрестившись, возвысил голос:

– Простите меня, братцы. Я вас всех помню, никогда не забуду. Вы настоящими были казаками.

Павел удивленно спросил отца:

– Какие казаки, отец? Ты мне ничего об этом не рассказывал.

– Не рассказывал, значит, так нужно было. Меньше знаешь – лучше спать будешь. Принеси-ка мне сверток из автомобиля – понизил голос отец.