Читать «Плата за успех: откровенная автобиография» онлайн - страница 9

Чтобы сразу расставить точки над i, скажу прямо – кое-какие из моих проектов он все же финансировал. Например, мои клипы были сняты благодаря ему, а режиссером был Федор Бондарчук, в то время еще не такой знаменитый, как сейчас, но уже довольно известный в основном как раз как клипмейкер. Один клип у него стоил 40 тысяч долларов. Но все это была личная инициатива Сулеймана, потому что за все время, что мы с ним были вместе – а мы прожили с ним три с половиной года, ни разу не попросила у него ни копейки. И дело даже не в том, что я такая немеркантильная (хотя, конечно, было важно, чтобы он понимал, что я с ним не из-за денег), его деньги были не нужны. Я была на пике славы, поэтому меня и без него охотно финансировали, зная, что на моем концерте обязательно будет аншлаг.

Так что Сулейман с моими карьерными делами был связан мало. Он как настоящий восточный мужчина предпочитал дарить что-то истинно женское и материальное. Шубы, драгоценности, машину, квартиру… А вот поддерживать меня как балерину не хотел.

Я не сразу поняла, в чем дело, даже когда он стал намекать, что вот клипы сняла, и хватит, пора заканчивать карьеру, пора перестать принадлежать всему миру, пришло время стать его и только его. Домашней кошечкой.

Попытки объяснить и убедить ни к чему не приводили. Говорила ему, что мечтала стать балериной с пяти лет, что это часть меня, причем очень важная. Убеждала его: «Сулейманчик, прошу тебя, хоть один раз приди в Большой театр на мой спектакль. Ты будешь в царской ложе сидеть, мы тебе станцуем спектакль классный…» На что он отвечал, что не может, что у него в глазах темнеет от одной мысли, как я буду танцевать на сцене, полуобнаженная, в балетной пачке, а в зале будет сидеть тысяча мужчин и пожирать меня глазами. И сколько бы его ни убеждала посмотреть на ситуацию с другой стороны, что он будет сидеть в царской ложе, я буду танцевать лично для него, как когда-то Кшесинская для Николая II, а все в театре будут ему завидовать… ничего не помогало.

Сулейман так и не смог себя пересилить. Даже когда он поддерживал мое выступление в Концертном зале «Россия», смотреть его все равно не стал, просто заехал на десять минут, показался в директорской ложе и уехал.

Это безумно расстраивало, тем более что я искренне его любила и на других мужчин даже не смотрела. Конечно, нравилось, что на меня оглядываются, нравились восхищенные взгляды, но как мужчина для меня существовал только он. Ни разу не дала ему реального повода для ревности. Но наши отношения это не спасло.

Проблема была том, что Сулейман влюбился в меня такую, какой я была, – яркую, знаменитую, свободную, звезду балета, а потом захотел сделать домохозяйкой, своей личной собственностью. Говорю об этом без иронии, у него были самые серьезные намерения – насколько он мог себе их позволить. И наличие жены и двоих детей не мешало ему хотеть, чтобы я тоже стала ему женой – не по документам, но фактически. Он ведь мусульманин, в их культуре и традициях несколько жен – это нормально.