Читать «Пир бессмертных. Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том V» онлайн - страница 124

Я живо поднял голову. Думая о Лионеле, я все же не мог не поразиться его словами.

— Вы знаете Камоэнса и помните кое-что из Гете?

— Я хорошо знаю Гете.

Обмен взглядами, обмен улыбками — недоумения с моей стороны и жесткого вызова с его. Спокойные глаза насмешливо меряют меня с головы до ног.

— Когда-то я взял гетевскую тему для диссертации! Он перешел с хорошего французского на прекрасный немецкий язык. Вдруг я все понял.

— «Пашоль» и «шифо»?! Куда девался ваш акцент? Ведь вы квакали как неотесанный пруссак!

— Наконец изволили заметить, — криво усмехается мой странный собеседник.

— Квакал Сиф. На время я его выставил за дверь. Заметьте, мсье ван Эгмонт: сейчас Сифа здесь нет.

— С кем же я говорю?

Не поднимаясь, через накрытый ужин толстяк отвесил величественный поклон.

— Доктор философии Альфред Реминг.

Мы обменялись церемонным рукопожатием. Распространяя вокруг волны тонкого аромата, беглый монах, присев на корточки, наливает в наши стаканы красное вино.

Мы оба смолкли: он, не зная, с чего начать разговор, а я — ошеломленный неожиданностью открытия. Глядя перед собой, я видел вечер в горах Хоггара, лицо сержанта Иностранного легиона, но теперь безразличный и безликий № 606 вдруг приобрел плоть и кровь. Мне с потрясающей ясностью вспомнились иная страна и другие люди: 1932 год… вечер в моей берлинской квартире… Ганс яростно комкает книгу, на обложке которой стоит: «Легенда XX столетия», а выше имя автора: Альфред Реминг. Грета поднимает опущенную голову и с улыбкой застенчивого страдания говорит: «Бывают минуты, когда я стыжусь, что я — немка…»

Альфред Реминг… «Легенда XX столетия»…

— Так это вы написали эту книгу?

Доктор философии кивает головой. Он доволен драматическим эффектом.

— Эту подлую книгу?! Этот второй источник яда, затмивший сознание немецкого народа?!

— Да! Да!! Да!!! — торжествующе и сильно подтверждает он, твердо и прямо глядя мне в глаза и сквозь меня, дальше — в пространство, в будущее. — Да, и еще раз да!

Это не обмен взглядами, похожими на сверкающие клинки. Нет, это взгляд человека, над головой которого повис уже потрескивающий камень, и взгляд камня, нависшего над человеком, обмен взглядами между прохожим и лежащей на его пути страшной сахарской рогатой гадюкой…

И опять услужливая память напоминает мне эту книгу, страницу за страницей. Именно так, как мы ее читали когда-то в Берлине…

Герр доктор писал тяжеловесным и заумным языком, как и приличествует немецкому философу, тщательно маскируя острый и современный политический смысл своих рассуждений терминологией обветшалой немецкой философии и эстетики прошлого.

Развитие человеческого сознания представляется всегда борьбой двух начал — аполлоновского и дионисовского. Законченности, уравновешенности, разумности, радости, света с тьмой, в которой бурлит экстатическое, трагическое, половое и бессознательное, властно требующее извечной Смерти, без которой невозможно извечное Рождение. История человечества являет собой картину этой борьбы — смены поражений и побед. Аполлоновская разумная Эллада сменяется дионисовским железным Римом, а дионисов-ский благородный феодализм — аполлоновским презренным капитализмом. Всё дозревшее, стареющее, слабеющее, цепляясь за жизнь, ищет статики, потому что самое страшное для дряхлости — смерть. Всё растущее и сильное ищет динамики, борьбы, жестокости и утверждения себя хотя бы через смерть, потому что жестокость и смерть — лишь оргазм, переходное состояние, внутренне присущее динамическому развитию и необходимое для оплодотворения. Жестокость и смерть — не проклятие и даже не благословение, а лишь формы бытия дионисовского человека, его способ утверждать себя в жизни, его торжество и апофеоз. В наши дни романо-славяно-семитское отрепье, слабое и неспособное изнутри к движению вперед и к самоутверждению, ищет спасения в мире и любви как современных объективных эквивалентах своего ничтожества. Напротив, современный северный готический человек может выразить себя только в войне, беспощадном истреблении или покорении выродившихся и отживших народов, легко и свободно ради идеала идя на смерть. Таким образом, открывается внутреннее расовое различие между низшими, неспособными к самопожертвованию, и высшими — всегда готовыми принести себя в жертву идеалу. Низших на смерть можно гнать только плетью, высшие умирают добровольно. Совершенно ясно, готический человек в предстоящей схватке неминуемо утвердит готическое начало в жизни: неизбежным концом этой страшной борьбы будет всемирная победа дионисовского, то есть готического идеала — становление Нового Порядка. Но, морально подавив, бросив на колени или физически истребив носителей аполлоновского начала, готический человек современности в своем апофеозе свершит великое таинство перевоплощения: экстатическое и оргиастическое дионисовское начало он оплодотворит в аполлоновское начало мягкости и любви, произойдет мистическое слияние Мужского и Женского в форме слияния Незаконченности и Уравновешенности, Ненависти и Любви, Тьмы и Света. Новый Порядок явится разрешением заложенного в истории человечества извечного Трагизма и будет осуществлением мечты бесчисленных поколений — наступлением радости и счастья во веки веков.