Читать «Пещера. Ведьмин век. Долина Совести» онлайн - страница 13

Еле слышный звук возник в конце коридора – и тогда она не выдержала и побежала.

И сразу поняла, что преследователь побежал тоже.

Все повторялось, но теперь она не верила в спасение.

Сливались перед глазами мерцающие пятна лишайников; звук копыт, наполовину съедаемый тонким слоем мха, метался среди нагромаждений камня, и лишь в последнее мгновение сарна находила проход. Минута – и она вырвалась в темный зал, уставленный колоннами сталагмитов, метнулась в первый же попавшийся коридор – и ошиблась, потому что дорога обернулась тупиком.

Поначалу голый камень, звенящий от ее копыт и придающий миру ясное объемное звучание, обрадовал ее и вселил надежду – но уже после второго поворота она поняла, что впереди нет ничего. Что звук возвращается, отражаясь от непреодолимой преграды, что перед ней стена. И она хотела расшибиться о стену на всем скаку – но естественная живучесть не позволила.

Коридор загибался вверх; сарна стояла в наивысшей его точке, спиной к поросшей мхом преграде. Здесь все поросло мхом, здесь было роскошное пастбище, а в глубокой щели, скрываемой пышным зелено-коричневым ковром, бежала струйка воды. И если осторожно разгрести мох копытцем…

Сарна смотрела в глаза своей смерти.

Сааг был крупным даже для своей породы. На жертву глядели желтоватые, широко посаженные глаза с огромными, презирающими темноту зрачками. Второй парой глаз казались раздувшиеся ноздри; за третью – и четвертую – пару сошли бы черные, влажно поблескивающие клыки. Передние лапы саага, широкие, как щетки, скрывали в себе по два набора втяжных когтей. Изогнутый ножей, умеющих протыкать жертву насквозь. Черная короткошерстная шкура плотно облегала мощные, безобразно выступающие мышцы; сааг был в пике своей формы. Не молодой и не старый, ненасытный, фанатично упрямый сааг, который добился-таки своего.

Сарна тяжело дышала. Холодный ветер Пещеры касался проплешины на ее груди, и ей казалось, что ледяные когти добрались уже до ее сердца.

Чуть слышно шелестел подо мхом ручей. Возможно, сааг чуял воду – но нежного журчащего звука он слышать не мог; круглые уши-раковины дрогнули, готовые поникнуть.

Сааг двинулся вперед. Беспомощность жертвы придавала предстоящему убийству своеобразный сладковатый привкус. Сааг шел – вернее, тек навстречу пойманной сарне. Переливались мышцы под лоснящейся черной шкурой.

Сарна смотрела; в тот самый момент, когда ее смерть совершала шаг над невидимым ручьем, в ободранной груди обреченного зверя беззвучно взорвалось желание жить.

Она поднялась на дыбы; движение скорее жалкое, нежели грозное. Ее крохотные копытца не в состоянии нанести саагу ущерба, а уводя из-под броска шею, она тем самым подставила под костяной нож свой нежный, с подпалинами живот.

Сааг понял это – но именно в эту секунду его мускулистая лапа, задняя правая, подобравшаяся перед прыжком лапа угодила в скрытую от глаз расщелину.

То, что ясно было круглым ушам сарны, оказалось для саага сюрпризом. Опьяненный своей властью, ошалевший от вкуса еще не пролитой крови, удивленный порывом беспомощной жертвы, он допустил ошибку – не связал в сознании запах воды и образ щели, по которой эта вода, как правило, течет.