Читать «Петух пропел в бухте» онлайн - страница 13

Но на сердце у Мане Кина не было покоя. Его не оставляли волнения и мучительная тревога, сознание вины, точно, сам того не желая, он стал соучастником преступления, которое лишило его самого насущного. Растерянность и недоумение овладели им, разговор с крестным оставил в душе горький след. Мане Кин брел по дороге неохотно, будто подчиняясь чужой воле. Он свернул на узкую, петлявшую среди скал тропинку, что вела в Долину Смерти. Прошел немного по ровному кремнистому плато и остановился, опершись о парапет в том месте, где дорога делала крутой поворот и почти вплотную приближалась к берегу Речушки. Последние отблески заката уже догорали на вершинах холмов в Холодной Долине.

Хотя солнце давно зашло, от земли все еще струились потоки горячего воздуха, как от не остывшей после пожара золы. Легкий, чуть приметный ветерок дул от ручьев, которые глубоко прорезали обширное плоскогорье; странствуя где придется, он летел, поглощая зной раскаленной земли и принося выжженным, без единого деревца равнинам долгожданную прохладу. Ощутив его ласковое, благотворное прикосновение, Мане Кин вновь обрел душевное равновесие, утраченное после беседы с крестным. Внезапно в нем пробудилось острое чувство реальности — предметы и явления, обычно ускользавшие от его внимания, воспринимались теперь как-то особенно отчетливо. Словно угрызения совести и тоска по родине, которую ему предстояло покинуть, заранее начали глодать его сердце.

Вокруг стояли пепельно-серые, лишенные растительности горы, они застыли в ожидании ночи. Молчание было уже не просто молчанием, а огромным настороженным ухом, внимательным и чутким ко всем шорохам, ко всем проявлениям жизни, от которых вибрировал воздух. Как бы набирая основу невидимой ткани, образующей атмосферу, звуки то приближались, то удалялись, переплетаясь друг с другом, подобно непрерывно снующим челнокам ткацкого станка. Они вдруг слышались совсем рядом, а потом замирали вдали, и каждый из них четко выделялся в светлом безмолвии сумерек. Это были обрывки кем-то произнесенных слов; глухой, отдающий эхом шум обвала, грохот камней, низвергающихся в пропасть то тут, то там; какие-то крики, хруст сухих веток неподалеку, трубный рев осла, напоминающий звуки расстроенного рога, тоскливое мычание одинокого быка. Все голоса земли сливались в нестройный хор, подобный гулу отдаленного прибоя, потом эта симфония распадалась на множество микроскопически малых, едва различимых звуков и, отделяясь на мгновение от неодушевленной природы, реяла в воздухе; таинственный шепот, раздающийся порой в просторных и широких долинах, и есть язык сумерек, он приходит неизвестно откуда, заполняет собой все вокруг, а затем отзвуки его постепенно затихают и рассеиваются, словно пар.