Читать «Песни с темной стороны» онлайн - страница 4

Татьяна Степановна, вновь ругнувшись, пробегает в прихожую, подхватывает сумку и в комнату. В сумке еда для её персонального… Кто это, кто этот мужик, возможно, зададитесь Вы вопросом?

Татьяна Степановна, как большинство одиноких женщин бальзаковского возраста, внезапно ощутила несколько месяцев назад духовную пустоту. Верующей она никогда особо не была, а тут вдруг на духовное потянуло, как кошку на сметану. Сходила было в церковь — не то, иконы да свечи, поют что-то, и понятное наполовину, однако за душу не трогающее. Ясно, что не для неё это всё.

Коран, было, из книжного шкафа достала как-то, открыла наугад, ещё улыбнулась, что название смешное этой… сура у них там вроде называется «Корова». Ну, почитала она эту «Корову»: «Алиф лам мим. Эта книга, нет сомнения в этом, является руководством для остерегающихся, которые веруют в сокровенное, и которые совершают…» Короче, Коран отправился пылиться на полку в книжном шкафу, рядом с Библией, и этими… «Упанишадами», кажется. Там Татьяна Степановна вообще чуть голову не сломала.

И вот месяц назад её настоящий бог сам пришёл к ней, всю ночь в подъезде бомжи гомонили, а когда утром она понесла мусор в мусоропровод вываливать, глядь — калека лежит, видать собутыльники притащили и бросили. Но это для других калека, а Татьяна Степановна сразу поняла, что её духовные искания завершились успехом: едва глянула в пьяные серо-стальные глаза, сразу снизошло озарение: кто такая её живая находка и что с нею дальше делать? Потому что она почуяла нутром своим, истомлённым богоискательством, что вот он, тот, кто станет её кумиром, и от блеска стальных пьяных глаз на неё озарение снизошло. Воистину, «кто ищет, тот всегда найдёт!» — как пелось в песенке из любимого ею в детстве фильма «Дети капитана Гранта».

Она выставляет на столик купленное по пути домой: бифштексы из кулинарии, куриный рулет, баночку тунца, хлеб белый, нарезанный по её просьбе.

— Ну, бог мой, — глаза висящего на стене открываются, мутные зрачки оживают при виде еды, и наливаются радостью при виде бутылки коньяка, что Татьяна Степановна последней выставляет на столик, — кушать пора!

Она вначале тянет за кольцо баночки с тунцом, прямо пальцами достаёт кусочек рыбы, и рот висящего на стене раскрывается жадно, и она вкладывает в него кушанье, едва успевает отдёрнуть пальцы от острых и белых, как у молодого, зубов. Впрочем, что это она? Боги ведь всегда молоды, это аксиома.

Висящий на стене её личный бог шумно чавкает, периодически она, повинуясь взгляду отчаянных синих глаз, подносит ему коньяка, прямо в бутылке, он жадно пьёт, глаза из светло — синих приобретают оттенок грозового неба. Коньяк струйкой, смешанной со слюной, стекает по бороде. Татьяна Степановна уже знает, что стальной цвет глаз её кумира обозначает его готовность услышать её молитвы.

Наконец, висящий на стене сыто отрыгивает, это тоже знак для неё — время приступать к священнодействию.

Татьяна Степановна, обойдя столик, подхватывает ведро, стоящее для известных надобностей под её божеством, относит в ванную. Там, в пластмассовом бочонке из-под селёдки она собирает отходы жизнедеятельности своего бога. Открывает крышку, и в нос бьёт смрад, но Татьяна Степановна терпит, она уверена, что содержимое бочонка со временем преобразуется в нечто чудесное, способное… Она пока не знает, чем станет содержимое, но выливать не торопится.