Читать «Перманентный кризис (Рост финансовой аристократии и поражение демократии)» онлайн - страница 25

Правительство [должно быть] ограничено в своих действиях заранее установленными гласными правилами, дающими возможность предвидеть с большой точностью, какие меры принуждения будут применять представители власти в той или иной ситуации. Исходя из этого индивид может уверенно планировать свои действия. <…> Государство должно ограничиться разработкой общих правил, применимых в ситуациях определенного типа, предоставив индивидам свободу во всем, что связано с обстоятельствами места и времени, ибо только индивиды могут знать в полной мере эти обстоятельства и приспосабливать к ним свои действия^[56].

Наконец, по Адаму Смиту, либеральное общество таково, что в нем

каждый отдельный человек <…>, разумеется, обычно не имеет в виду содействовать общественной пользе и не сознает, насколько он содействует ей. <…> Он преследует лишь свою собственную выгоду, причем в этом случае, как и во многих других, он невидимой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения; при этом общество не всегда страдает от того, что эта цель не входила в его намерения. Преследуя свои собственные интересы, он часто более действительным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится делать это^[57].

Иначе говоря, стремление к удовлетворению своих желаний способствует удовлетворению интересов всего общества. Ставшее знаменитым выражение «невидимая рука» иллюстрирует эту идею.

Говоря в целом, с конца наполеоновских войн и до Первой мировой проведение политики, вдохновленной либерализмом, создало условия для невиданного прогресса в области не только экономической, но и научной и социальной, и плодами этого развития смогло воспользоваться большинство населения.

Финансовая аристократия рядится в либеральные одежды

Весьма поучительно сравнить идеи, высказанные в приведенных отрывках, с нынешней ситуацией. Начнем с фон Мизеса.

«Либерализм, – пишет он, – всегда имел в виду благо всех, а не какой-либо особой группы». Распределение доходов позволяет измерить, в какой мере общее благосостояние стало (или не стало) общественным ориентиром. Интересна в этом отношении историческая перспектива. Согласно экономисту Томасу Пикетти, в США один самый имущий процент населения обладал в 1910 году 18% национального дохода. К 1970 году ситуация частично выровнялась, и тот же 1% получал уже не более 8%. А в 2010 году разрыв в доходах опять вырос и вернулся к показателю вековой давности: 18% доходов для 1% населения^[58].

Если взять вместо 1% еще меньшую долю, порядка 0,001%, то разрыв по сравнению с Первой мировой войной станет еще более впечатляющим.

Кроме того, работы Томаса Пикетти основываются на налоговых декларациях, тогда как сегодня существование «налоговых гаваней», сложных финансовых продуктов и непрозрачных финансовых комбинаций облегчает сокрытие гигантских состояний. Во многих странах разрыв в доходах достигает воистину головокружительных, неслыханных размеров.