Читать «Перечитывая Мастера. Заметки лингвиста на макинтоше» онлайн - страница 46

«Но главное, что Воланд заставляет людей вспомнить о Боге», - пишет в своей статье «Воланд против Хулио Хуренито» Д. Д. Николаев (Николаев 2006: 87). Действительно, превращение Ивана в верующего человека, возвращение к вере Никанора Босого непосредственно связано с визитом Воланда в Москву. Что же это, спрашивается, за дьявол?

Исследуя символический аспект произведения именно с эзотерическо-масонской точки зрения, А. В. Минаков характеризует Воланда как «Темного Демиурга», «Диониса» розенкрейцеров (в противоположность Аполлону – Христу). В то же время он «не может рассматриваться как носитель Абсолютного Зла, как, впрочем, конечно и Добра. Скорее всего, он олицетворение беспристрастной справедливости, кармического «пламени судьбы», - пишет исследователь (Минаков 1998:53). Д. Д. Николаев остроумно отмечает, что Воланд – это персонаж, наделенный функцией Deus ex machine. И с этим трудно не согласиться. Именно это и обнаруживает масочную сущность персонажа. Он действует в рамках авторского замысла, художественной задачи. При помощи Воланда, действительно, разрешаются коллизии романа, которые иначе разрешены быть не могут.

А. Зеркалов определяет Воланда как первого «социального обличителя». «Воланд противостоит фольклорной традиции в своем поведении» (Зеркалов 2004:66). «Владыка», «властительный дух», царствующий в мире теней - так характеризует его исследователь.

К. Райт определяет его как Old Testament concept of Satan rather than the New, the angel of God who tempt and tries man (Wright 1978). То есть, Воланд согласно этой трактовке представляется ветхозаветным ангелом, искушающим и испытывающим людей и стоящим по ту сторону добра и зла.

Есть и нетрадиционные, оригинальные версии того, кем является Воланд. Г. В. Макарова и А. .А. Абрашкин видят в Воланде, ни много ни мало, масонского бога, демона Бафамета (Макарова, Абрашкин 1997:17). Камил Икрамов, предлагающий политическое прочтение образа Воланда, видит в нем ни много ни мало начальника ОГПУ Ягоду (Икрамов 2003). Между тем сам М. А. Булгаков говорил в свое время Сергею Ермолинскому: «… У Воланда никаких прототипов нет. Очень прошу тебя, имей это в виду» (цитируется по книге М. О. Чудаковой «Жизнеописание Михаила Булгакова»).

Дьявол, выступающий за правду против лжи, не дающий солгать Берлиозу о том, что Иисуса никогда не существовало - это уже явное разрушение концепта Дьявола. Дьявол, побуждающий к поискам истины, к поискам Бога – невероятно и провокационно. К тому же, дезавуируя себя, Воланд просит на Патриарших, чтобы Иван поверил хотя бы в его существование. Что означает (выводное знание): верить нужно, прежде всего, в Бога, но если вы не готовы поверить в Бога, то поверьте хотя бы в дьявола.

И что это за постоянная манера себя дезавуировать? Игра с атеистами? В стране, где атеизм – государственная религия, эта игра обречена на провал. Ни Берлиоз с Иваном, ни Степа Лиходеев, ни один из визитеров, ни один из зрителей варьете, ни один из администрации варьете, ни Жорж Бенгальский не «узнают» Воланда. То есть, из религиозной, духовной культуры, образ переходит в светскую культуру, общекультурное семантическое поле.