Читать «Переписка Виктора Сосноры с Лилей Брик» онлайн - страница 39
Виктор Александрович Соснора
Единственное, в чем мы правы все и все сходимся, — здоровье. Так сказать, взаимовлияние излияний. Но и это можно регулировать. Вот и регулирую, как умею.
Извините меня, ради бога, за такие пространные изложения всех этих никчемностей и мерзостей. Но зашел разговор, как говорят, задета струна — и заиграл. Все хорошо. И если на сей раз мне удастся окончательно избавиться от этой мадам, все будет еще лучше. Один я себя чувствую несравненно трудоспособнее и спокойнее. С ней — мне смерть отнюдь не в символическом смысле. В лучшем случае — психиатрическая лечебница. Не могу Вам ничего объяснить в этой ситуации, ибо для объяснений нужно написать 12 томов.
Будьте здоровы! В Москву я все же выберусь, чуть получу копейки. Со второго апреля мой адрес:
Рига, Дубулты, проспект Ленина, 7,
Дом творчества писателей.
Буду там до 27 апреля, а потом, может быть, в Москву.
Обнимаю Вас и Василия Абгаровича.
Ваш —
65
Дорогой Виктор Александрович, во многом Вы правы, но не во всем. Если окажетесь в Москве 28-го — угощу Вас хорошим пивом. На этом и закончим нашу «дискуссию».
Рада, что Вы у моря. Немного даже завидую: давно не видели моря, не дышали им. Теперь уж и не увидим. В первых числах мая начнем дышать переделкинским асфальтом.
Вчера, под впечатлением Вашего письма, долго читала Ваши прекрасные стихи, которые Вы оставили нам последний раз, когда были в Москве. Спасибо!!
Очень люблю Вас. Отдыхайте и будьте здоровы. Мы оба обнимаем Вас.
66
Дорогая Лиля Юрьевна!
Простите (уж не знаю, какими словами просить прощения), что не простившись уехал. Дела-то мои были совсем дрянь:
четверо суток мы были бомбардированы телеграммами и телефонами с двух сторон — Ленинград и Рига,
четверо суток под окнами стоял то ли ее муж, то ли еще кто-то,
четверо суток мы (Я!) пили.
Потом приехал ЭТОТ и сутки валялся в истерике у ЕЕ друзей, которые, вообще-то, видели ЕГО впервые. Сией истерикой он воздействовал на друзей ЕЕ, и они ЕЕ привели к НЕМУ. По поводу этой истории с ЕГО матерью случился инфаркт, и ее увезли в больницу. Все тряслось, как в пляске святого Витта, и Наташа все-таки поехала. Я не останавливал.
По последним данным они успокоились и мирно сосуществуют. Ну и господь с ними. Я, может быть, помог им наладить счастливую семейную жизнь. Благодарность — мне!
Не хотел я театра в данном случае, думалось, может быть — все серьезно. Не получилось. Из огня да в полымя. Действия мои были строго и серьезно продуманы: реющий демон со снежно-черными волосами и с золотыми очами, белогвардейская целеутрбмленность, бой — всем — там, в Риге, и здесь, в Москве, — просто остриженный человек среднего возраста, очень больной, хромоногий, к тому же говорящий по утрам в постели о литературе, — с Женщиной! Мальчишка! Гимназистик!
Потом я пил. Потом оплыл весь. Потом по глупости выпил бутылку кордиамина и почти совсем на сутки отнялись руки и ноги. Потом на двое суток почти ослеп. Потом молниеносно сбежал в Ленинград и ночевал у давно знакомой девушки. Потом поехал к Марине, ибо там все документы и вещи. Она восприняла это как возвращение и на сутки устроила истерику. На следующий день я взял путевку в Комарово, и вот здесь.
