Читать «Первое дело Василисы Потаповой» онлайн - страница 15

Мы пожали друг другу руки, потом Валерий отвез меня домой и поехал обратно в пансионат — огорошить коллег горестной вестью и вытряхнуть из них все, что они вспомнят о последних днях Серегиной жизни. Я же, оказавшись дома, сварила себе кофейник крепкого кофе и принялась составлять план.

Первым делом нужно было придумать, как добраться до Радки. Насколько я знала, до окончания следствия свидания с ней дозволены только адвокату. По невероятному везению, среди моих весьма немногочисленных клиентов была дама-адвокат, специалист по уголовному праву. Я понятия не имела, насколько она хороший специалист и какие у нее гонорары, но это меня не пугало. Мне требовалось только одно: чтобы дама встретилась с Радкой и получила от нее ответы на мои вопросы. Я была уверена, что в такой небольшой услуге Лидия Шварцман мне не откажет и не запросит за нее состояние — хотя бы из благодарности за то, что я избавила адвокатессу от приступов болезненной подозрительности по отношению к супругу и тем самым спасла их брак. А если Радка поладит с Лидией и захочет ее нанять, тогда пусть решает вопрос с гонораром сама. Итак, первым пунктом я записала звонок адвокату.

Далее следовал список вопросов к Радке. Он включал просьбу подробно описать события вчерашнего вечера, перечислить знакомых, которые по каким-то причинам могли бы затаить злобу против Сергея, Радки или против них обоих, вспомнить, не случалось ли за последние недели чего-нибудь необычного. И еще десяток вопросов, в том числе довольно странных. Например, не снились ли Радке в последнее время кошмары, не чувствовала ли она себя в чьем-либо обществе неуютно, не замечала ли признаков пристального внимания к себе. Истерики, как правило, обладают очень хорошим чутьем на людей, и потому Радкино подсознание могло уловить исходящую от кого-нибудь угрозу. Завершали список вопросы о Валерии, которого я не собиралась исключать из списка подозреваемых лишь на том основании, что они с Серегой всю жизнь дружили. Дружба вовсе не исключает конкуренции, тайной зависти, ревности и прочих темных страстей.

Следующий пункт назывался «кругом общения». Поскольку я не могла твердо рассчитывать на то, что получу какие-либо сведения от Радки, мне предстояло самой выяснить, с кем ее связывали сколько-нибудь значимые отношения. Знакомства «школьного» периода трудностей не представляли: я точно знала, с кем из одноклассников Радка поддерживает связь. Со мной, с Луньковой и с двумя мальчиками, которые когда-то были влюблены в Зимину, а потом, поостыв, легко перешли в разряд ее доверенных друзей и кавалеров «по случаю». «Замужний» период тоже не сулил сложностей: мы с Радкой регулярно встречались и созванивались, а потому я была в курсе, что она весьма тесно общается со своими соучениками по Школе изящных искусств и время от времени — с приятелями и коллегами мужа. А вот промежуток между этими двумя периодами был для меня белым пятном. Четыре года между окончанием школы и замужеством Радка порхала с места на место и рассказывала о своей жизни весьма неохотно. Мне было известно, что она провалилась на вступительных экзаменах в «Щуку» и в «Щепку», поступила на факультет русского языка и литературы в педагогический, в ужасе удрала оттуда через два месяца, работала в «Макдональдсе», раздавала рекламные листовки, два года училась на редактора в Полиграфе. Но обзавелась ли она за это время приятелями и неприятелями, встречалась ли, перезванивалась ли с ними хотя бы от случая к случаю — этого я не знала. И со вздохом внесла в список тех, кому собиралась нанести визит, пиявку Лунькову. Лушка со свойственной ей цепкостью никогда не упускала Радку из виду и могла заполнить этот пробел в моих знаниях.