Читать «Первая женщина на русском престоле. Царевна Софья против Петра-«антихриста»» онлайн - страница 114

— Ни о каких письмах я не знаю, — холодно пожала она плечами. — И к бунтовщикам никакого отношения не имею. А если б ты их кормил, то и к тебе бы они хорошо относились.

— Знаю я, как ты их кормила! Помню, все помню! На твоих руках кровь моих дядьев!

— А на твоих моего мужа невенчаного!

— Это Федьки, что ли? Ты бы еще попа-расстригу Медведева сунула к себе в постель!

— Федор был умным и верным человеком. Не чета твоим бабам из немецкой слободы!

— Сука!

— Мартовский кот?

— Государь! Государь! Петр Алексеевич! — пытался вклиниться в словесную перепалку Ромодановский, но его никто не слушал.

— Повешу, змея, вместе со стрельцами твоими!

— Побоишься царскую кровь пролить!

— Это ты, ты привела сюда стрельцов! У меня есть показания твоей прислуги. У меня палачи очень хорошо умеют выбивать показания двумя-тремя ударами бича.

— У меня же спальница была беременная! — похолодела Софья. — Ты ее тоже посмел бить?

— А что? Она лучше других, что ли? Смотри, и тебя выдеру с ними за компанию!

— Попробуй только, трус паршивый! Молодец среди овец. Воевать с бабами — это как раз по тебе, а как только услышал, что стрельцы идут, аж в исподнем деру дал!

— Государь! Государь! — надрывался Ромодановский, пытаясь вернуть Петра к предмету, ради которого они явились в Новодевичий монастырь.

Неимоверным усилием воли царь взял себя в руки, поглядывая на сестру налившимися кровью глазами.

— Можешь забыть о своей прислуге, а тебя я здесь сгною. Сегодня же станешь инокиней, да не под своим именем, чтобы и духу от тебя не осталось! И никто о тебе никогда больше не вспомнит. Что, нравится? И сестрицу твою ненаглядную к ногтю прижму!

— Что ты собираешься сделать с Марфой? Она-то здесь совсем ни при чем.

— Ни при чем? А кто тут с корзиночками бегал?… Говорил же я тебе, что за этой гадиной следить в шесть глаз надо, — набросился он уже на князь-кесаря, но тот и ухом не повел.

— Собирайся, царевна, идти пора, — проговорил он утробным голосом. — Уже все готово к пострижению. Да и нам обедать пора.

Невзирая на Софьино сопротивление, она была пострижена в монахини под именем Сусанны. Теперь ей предстояло жить и умереть в стенах монастыря, за которые инокинь, никогда не выпускали и только в дни праздников позволяли пройти по верху стены, чтобы с высоты посмотреть на жизнь, текущую за стенами этого склепа.

Жизнь оборвалась, наступило безвременье. Петр категорически запретил любые посещения и передачи инокине Сусанне, и она узнавала новости с большим опозданием.

В монастыре же, только в Успенском, что в Александровской слободе, оказалась царевна Марфа.

Постриженная под именем Маргариты, она скончалась там от скорбута и голода спустя девять лет.

Софья покинула этот мир на три года раньше. Незадолго до смерти она приняла схиму под именем Софьи, так что ей удалось перехитрить Петра и оставить о себе память.

Но все это будет позднее, а пока Петр сводил счеты со стрельцами, заставляя всю Москву участвовать в массовых казнях. На Красной площади, в Белом городе и на болоте за Москвой-рекой людей десятками вешали, четвертовали, рубили им головы. Особенно зверствовали в Преображенском, где кровь лилась потоком. Чтобы повязать всех кровавой порукой, царь заставил стать палачами всех вельмож и служилых чинов, и сам тоже не погнушался отрубить пятерым стрельцам головы. Москва содрогнулась от ужаса и, покорно склонив голову, наблюдала, как по Тверской едет в компании пьяных и довольных приятелей русский Калигула.