Читать «Пассажир без билета (об артисте цирка Л. Осинском)» онлайн - страница 4

А его собственная тетрадь — вот полюбуйся! — и он протянул учителю грязную, всю в земле тетрадь Радика. — Закопал ее у помойки во дворе. Честно говоря, ей там и место.

Учитель рассмеялся, проговорил:

— Зайдем ко мне. Хочу тебе один рисунок показать. Может, что посоветуешь.

Борис Борисович надел кожанку, и оба они скрылись за дверью.

Радик стремглав бросился в пионерскую комнату. Левка сидел за столом рядом с новым товарищем Мишей Кацем — тощим, горбоносым, необыкновенно длинноруким пареньком. К столу была приколота стенная газета отделения старших.

— Рисуем, да? — широко улыбнулся с порога Радик.

— Ступай на место. Ты наказан.

— Ну, Ле-о-вка...

Левка поднялся, взял Радика, как котенка, за шиворот и отвел в угол в воспитательскую.

— Я тебе это попомню! — крикнул Радик.

— Ладно, ладно, — сказал Левка, снова принимаясь за рисунок. — Попомни.

— Бор Борыч учился на художника? — спросил Миша.

— Нет. Знаешь, он мне как-то принес книгу Лермонтова. Там рисунки самого Лермонтова — во какие хорошие! А как он пел, говорят, сила! Я и думаю: если бы Лермонтов не стал писателем, из него вышел бы мировой художник, как Суриков, а не художник, так певец или еще кто-нибудь. Так и Бор Борыч. Он ко всему способный. Он и слесарем был и воевал на фронте... А воспитатель какой! Поискать. Будто родной. Жаль, что ты транзитник. Не поживешь с нами... Куда же тебя переводят?

— А бог его знает... Я уж в трех детдомах побывал. А детприемников не пересчитать. Если где не нравится — утекал. А ведь и вам с Радькой тут долго не быть... Два-три месяца, не больше. И то вряд ли. В детприемниках все транзитники: одни раньше уедут, другие позже... И вас куда-нибудь в детдом переведут.

— Знаю. А ты родом откуда?

— Из Одессы. У меня батька очень хороший был. Тихий такой... Сутулый... А вот талантов никаких... Не то чтобы телевизор, или роликовые коньки, или планер сделать, а гвоздя в стену вбить не мог... Любил говорить, что мы из театральной семьи... Какая там театральная семья — билетером стоял в цирке. Самым главным, правда. В центральном проходе продавал программки... Он из-за Шаляпина очень пострадал... Даже в тюрьме отсидел...

— Из-за Шаляпина? — удивился Левка.

— Вернее, не из-за Шаляпина, а из-за нашего богатого дальнего родственника дяди Залмана. Тот тоже любил говорить, что он из театральной семьи. Дельцом был, администратором. Такой жук, просто ужас!

— Почему был? Умер?

— Бежал в Америку после этой истории... Шаляпин о ней, конечно, ничего не знает. — Миша горько усмехнулся. — Как-то после революции на улицах Одессы расклеили афиши: «Только один концерт Шаляпина! Спешите видеть и спешите слышать! Гастроли! Впервые после эмиграции!» Вся Одесса сходила с ума — мечтали попасть на такой редкий концерт. Шутка ли! Шаляпин у нас в Одессе! Да после эмиграции! Да еще только один раз! Но на кассе висела табличка-аншлаг: «Все билеты проданы». Их можно было достать только с рук. У спекулянтов. По баснословной цене. Но ты не знаешь одесситов! Они дрались за билеты! Спекулянтов была целая армия. Ею командовал и снабжал билетами дядя Залман. За день до концерта он повесил новую афишу: «Шаляпин болен. Концерта не будет. Деньги возвращаются в кассе». И пришлось всем сдавать билеты по той цене, которая была на них написана. И вот результат: отец, которого дядя Залман посадил в кассу принимать билеты и рассчитываться, попал в тюрьму, а сам дядя Залман — в Америку...