Читать «Паруса и пушки» онлайн - страница 31

На эшафот она поднялась невозмутимо, лишь спросила палача: отрубит он ей голову, когда она приложит ее на плаху или раньше? В Англии есть предание, что палач, перед тем как взмахнуть топором, сказал:

– Простите, ваше величество…

Трудно сказать, насколько это согласуется с правдой. Во всяком случае, в России известны случаи, когда палачи просили прощения у тех, кого должны были казнить. Истина останется неизвестной. Где ее могила, неизвестно. Могилы, собственно, и нет – тело зарыли где-то в Тауэре, «без креста, без молитвы, без ладана» и уж без всякого могильного холмика. Так с казненными в Тауэре поступали не раз. У меня есть непроверенные сведения, что уже в двадцатом веке английские археологи с использованием геофизической аппаратуры пытались это место отыскать – но за четыреста с лишним лет обширные дворы Тауэра изменились неузнаваемо, были возведены новые здания, уложены мостовые, и ничего не получилось. Так что место погребения леди Джен затерялось где-то в Вечности.

…Англичане прозвали ее Королевой Девяти Дней.

Признаюсь: леди Джен – моя давняя симпатия. Она была красивая, умная, образованнейшая даже по меркам нашего времени. И она была ни в чем не виновата. Лет сорок назад я ее сделал одной из героинь своего очередного фантастического романа, вот только он не будет никогда напечатан, потому что я его считаю слабым, ученическим. И плевать мне, католику (нерадивому), с высокой горы на ее протестантство, хотя я к оному и настроен резко отрицательно. Главное, она была красивая, умная, стойкая в вере («Стихи читала», – вздохнул старшина Васков) и погибла совсем юной совершенно безвинно. Так не должно быть – но, увы, случается…

Однако оставим лирику и вернемся в Англию, в пятидесятые годы шестнадцатого века. Через несколько дней отрубили голову и лорду Генри Грею. Репутация круглого дурака его на сей раз не спасла от плахи. И уж ему-то сочувствовать безусловно не стоит: во-первых, леди Джен Грей совершенно справедливо назвала его в письме» орудием ускорения моей смерти». Из честолюбия (ну как же – отец королевы!) этот болван стал одним из тех, кто принудил леди Джен согласиться на участие в авантюре Нортумберленда – и даже, не ограничившись словесами, избил дочь совместно с супругой. Во-вторых, никто его не тащил за шиворот в ряды мятежников, сам напросился, за что и попал под раздачу. Кстати, дурной головы его лишили опять-таки публично – всем было на него решительно наплевать, и его казнь послужила лишь очередным развлечением для честного народа в тот скудный на более мирные, что ли, развлечения век.

Сэра Томаса Уайетта казнили лишь в апреле – долго допрашивали, пытаясь узнать как можно больше о его мятеже (оч-чень, знаете ли, непростом предприятии, многие подробности которого так и остались неизвестными). Дальнейшие события показали, что тайных сторонников у него осталось немало – его голову вместе с головами ближайших соратников выставили на шесте возле плахи, но ночью кто-то ее снял и унес, видимо, чтобы похоронить, поскольку больше хоронить было нечего – обезглавленного сэра Томаса четвертовали и в соответствии с милыми обычаями того времени разослали куски тела по мятежным графствам в качестве наглядной агитации. Примечательна судьба его семьи: все его земли (а их было немало, не мелким сквайром был сэр Томас) Мария конфисковала и раздала тем, кто особенно отличился при подавлении мятежа, – но назначила вдове с пятью детьми ежегодную пенсию, а потом позволила выкупить имущество мужа и часть недвижимости.