Читать «Парма» онлайн - страница 26

Гриша с силой захлопнул дверь, бросился на нары вниз лицом.

Прошло немного времени, и от сарая послышались голоса, мычание. Это ребята принесли рябину. Хоть как закрывай голову, а все равно слышно, что делается на улице. Невмоготу лежать одному: тоскливо, обидно. Нет, лучше туда пойти!

Когда Гриша шел к сараю, думал: вот сейчас ребята встретят усмешками, а тезка, тот непременно съязвит: что, мол, хлызда, пришел? Поэтому Гриша-старший приготовился к обороне, припас, что надо ответить.

Но встретили куда хуже. Никто не поднял головы, никто не обратил на него внимания. Пыхтя, прошел рядом с ворохом веток Гриша-младший, зыркнул из-под козырька шапки злым глазом, отвернулся. «Изменник!» — кольнуло презрительное слово, и так противно стало на душе, что Гриша-старший готов был закричать во все горло: «Никакой я не изменник, я просто устал, просто все надоело!» Но он не крикнул: не хватило смелости. Ведь слова его означали бы признание вины перед ребятами, а в чем он, собственно, виноват? Ну, не пошел — и все. Разве он сам себе не хозяин? Можно ведь сказать: хочу или не хочу! Сами все уши пропели на собраниях о самостоятельности, принципиальности.

Вот он и сказал принципиально: не пойду! А тут еще всякие обзываются…

«Буду стоять, — решил Гриша. — Сами поклонятся!»

Но ребята не «поклонились». Снова ушли на Цепёл и снова принесли рябину. Чего они хотят? Пришел ведь, стоит, ждет, а они будто ослепли!

— Давай помогу, — не вытерпел Гриша и подхватил ветки у Миши Калача.

— Не трош-шь! — прошипел Миша и решительно оттолкнул его локтем.

Ну, это уж слишком! Не помня себя, Гриша рванул ветки из рук Миши, да так сильно, что тот растянулся на земле.

Ребята в один миг тесно обступили Гришу. Сейчас они все смотрели на него. Но как смотрели! Насупленные брови, прищуренные взгляды не предвещали ничего хорошего. Гриша испуганно озирался. Нет, он не боялся возможной потасовки — это было бы легче — испугался той отчужденности, того презрения, какое било из всех глаз.

И вдруг он остро почувствовал свою отторгнутость от ребят, всеобщее неуважение к себе, одиночество.

Что-то защекотала в носу, зажгло веки. И если еще минутой раньше он мог удержаться от томившего его объяснения, то теперь уже с плачем кричал:

— Не предатель я! Я пришел работать!

Нина подошла к Грише вплотную.

— Не предатель, говоришь? А кто остался дома?

— Но я же пришел! Вот видите, стою! Я с вами буду, все время с вами!

Нина посмотрела на ребят, как бы спрашивая, что же делать? А они все потупились. Неловко, в молчании переминались с ноги на ногу: вроде бы уж сами виноваты, что так все получилось.

Разрядку внес Витя Пенкин:

— Пойдемте работать, — сказал просто и спокойно, как будто и на самом деле ничего особенного не произошло.

И опять все зашумели, пуще прежнего заторопились, словно бы наверстывая вынужденную остановку. И вообще как-то легче стало, будто бы у каждого с плеч свалился тяжелый камень, послышались оживленные возгласы, шутки. Нина, растаскивавшая по загону ветки, как ни в чем не бывало крикнула Грише-старшему: