Читать «Пан (пер. Химона)» онлайн - страница 63

Это очень странный способъ, въ самомъ дѣлѣ, мстить за отказъ.

Ходилъ еще и другой слухъ объ его отношеніяхъ къ этой молодой дамѣ. Говорили, что онъ ее и не думалъ компрометировать, но что ея семья прогнала его изъ дому и что она сама содѣйствовала этому, послѣ того, какъ какой-то шведскій графъ, имя котораго я не хочу называть, сдѣлалъ ей предложеніе. Но этому послѣднему разсказу я мала довѣряю и считаю первый болѣе вѣроятнымъ, такъ какъ я ненавижу Томаса Глана и считаю его способнымъ на самое дурное. Но было ли это такъ или иначе, онъ самъ никогда не говорилъ о своихъ отношеніяхъ съ высокопоставленной дамой, и я никогда не разспрашивалъ его объ этомъ. Какое мнѣ было до этого дѣло?

Когда мы сидѣли тамъ, на маленькомъ пароходѣ, я не помню, чтобы мы говорили о чемъ-нибудь другомъ, кромѣ маленькой деревни, куда мы ѣхали и въ которой никто изъ насъ раньше не бывалъ.

— Тамъ должно бытъ что-нибудь въ родѣ отеля, — сказалъ Гланъ и посмотрѣлъ на карту. — Можетъ-бытъ на наше счастье мы сможемъ тамъ остановиться; хозяйка — старая полуангличанка, какъ мнѣ говорили. Вождь живетъ въ сосѣдней деревнѣ, у него должно бытъ много женъ; нѣкоторымъ не больше 10 лѣтъ. — Я ничего не зналъ о томъ, было ли у вождя много женъ и была ли тамъ гостиница, и я ничего не отвѣчалъ; но Гланъ улыбнулся, и его улыбка показалась мнѣ прекрасной.

Я забылъ, между прочимъ, упомянутъ о томъ, что его ни въ коемъ случаѣ нельзя было назвать красивымъ мужчиной, хотя у него и былъ очень представительный видъ; онъ самъ разсказывалъ, что на лѣвой ногѣ у него была старая огнестрѣльная рана, которая болѣла при каждой перемѣнѣ погоды.

II

Недѣлю спустя мы остановились въ большой хижинѣ, извѣстной подъ именемъ «Отель». Ахъ, и что это былъ за отель! Стѣны были изъ глины и дерева, и это дерево было совершенно изъѣдено бѣлыми муравьями, которые повсюду ползали. Я жилъ рядомъ съ гостиной, въ комнатѣ, въ которой было окно на улицу съ зеленымъ стекломъ и въ одну раму, такъ что въ комнатѣ не очень-то было свѣтло, а Гланъ выбралъ крошечную каморку на чердакѣ; тамъ тоже было окно въ одно стекло, выходившее на улицу, и тамъ было гораздо темнѣе и хуже жить. Солнце накаливало соломенную крышу, и въ его комнатѣ и днемъ и ночью было невыносимо жарко; въ довершеніе всего не лѣстница вела къ нему, а какія-то несчастныя четыре ступени. Но что я могъ съ этимъ подѣлать? Я предоставилъ выборъ Глану, я сказалъ:

— Вотъ двѣ комнаты, одна внизу, другая наверху, выбирайте сами! — и Гланъ осмотрѣлъ обѣ комнаты и выбралъ верхнюю, можетъ быть для того, чтобы оставить мнѣ лучшую: но развѣ я не былъ ему: за это благодаренъ? Я не остался у него въ долгу.

Пока стояли жаркіе дни, мы оставили охоту и преспокойно сидѣли у себя въ хижинѣ; жара была нестерпимая. Ночью мы спали, окруживъ нары сѣткой отъ насѣкомыхъ; но иногда случалось, что слѣпая летучая мышь бѣшено налетала на наши сѣтки и рвала ихъ; это часто случалось съ Гланомъ, потому что ему приходилось постоянно держать люкъ въ крышѣ открытымъ изъ-за жары, но со мной этого не случалось. Дномъ мы лежали на цыновкахъ внѣ хижины и наблюдали жизнь у другихъ хижинъ. Туземцы были смуглые люди съ толстыми губами, у всѣхъ у нихъ были кольца въ ушахъ и безжизненные каріе глаза; они были почти совсѣмъ голые, на бедрахъ они носили полосу хлопчатобумажной ткани или плетенье изъ листьевъ, а женщины носили кромѣ того еще бумажную юбочку. Дѣти ходили и днемъ и ночью совершенно голыми, и ихъ большіе выпяченные животы лоснились отъ сала.