Читать «Паззл» онлайн - страница 5

Будет ли сегодня ночью Лена требовать секса? Когда я понял, что она слишком худа, что с ней произошло нечто непонятное, я вряд ли могу вернуться в исходную точку. Исходная точка – это когда я хотел ее всегда и везде.

В постели я говорю ей:

– Ты очень похудела, – а она:

– У меня обмен веществ.

– У всех обмен веществ, – отвечаю я.

– У меня большой, яростный обмен веществ, – вздыхает Лена, обнимая меня худой рукой. Эта рука словно куриная лапка. – Я всегда была тощая.

– Нет, не была.

Она не спорит, молчит в темноте. Либо что-то забыл я, либо что-то забыла она. Нам нечего сказать друг другу.

Через три недели Лена сидела напротив меня. Круги у нее под глазами были черней, чем раньше. В пальцах застряла сигарета, выпускающая дрожащую струйку дыма.

У нее было сильное аномальное кровотечение, и она пошла к врачу. Сидела среди подобных себе в приемной, обливалась потом, нюхала чужие духи и лосьоны. Когда пришла ее очередь, Лена едва не упала в обморок. Никакой игры – в приемной была жара. Воздуха не было.

Она думала о расстрельном кресле и всяком таком. За годы лечений и абортов Лена так с ним и не подружилась. Чтобы не упасть, она хватается за дверь.

При кровотечениях между месячными, врач может назначить выскабливание. Так они это называют. При помощи штуковины под названием кюретка гинеколог выскабливает внутреннюю поверхность матки, чтобы убрать оттуда полипы, новообразования, остатки абортированной плоти после выкидышей. Делается это под наркозом. Потом, все, что выскоблилось, отправляется на исследование. Исключить рак. Исключить инфекции. Развеять сомнения и вселить оптимизм. Дать пропуск в будущее.

– Сильно, – говорит Лена, имея в виду кровотечение. Три недели мы не занимались любовью, что могло означать: случилось какое-то катастрофическое дерьмо. Лена скрывала. Я собирал вечерами свой паззл и радовался тому, что она не домогается меня после отправки в постель, а оказалось, что это катастрофическое дерьмо. Когда происходят такие кровотечения, начинай набрасывать завещание. Впрочем, у Лены нечего завещать. – Мне назначили «чистку».

Так они называют выскабливание.

Она лежит на операционном столе, а врач копается у нее между ног. Лена исчезала на три дня, говоря, что останется в подруги из магазина. В это время она приходила в себя после наркоза.

Дольше было нельзя, иначе бы ее уволили. Кончились мастурбации в сортирах. Кончились представления на людях.

Лена говорит, что у нее рак матки. Исследования ничего не исключили. Все это было ради того, чтобы сказать ей: у вас рак.

Круги у нее под глазами чудовищные, худоба словно у моделей, страдающих анорексией. Во время рассказа Лена выкуривает сигарету. Рассказ не такой и длинный. Три недели ужаса, размышлений о смысле жизни, походов к врачу – все вмещается в три с половиной минуты рассказа. Родители Лены ничего не знают, и, похоже, у них нет шансов узнать о раке своей дочери. Рак кладет конец твоей жизни. Врачи не говорят тебе этого, они пишут заключение профессиональным почерком, похожим на каракули двадцатилетнего клинического кретина, и отпускают тебя в свободный полет. Словно ты птица. Лети, ищи себе пропитание. Вместе со всеми вверх устремилась и Лена. Сгорающие от стыда раковые птицы, не имеющие сил даже посмотреть друг на друга, растворились в городском пространстве, чтобы продолжать играть свои роли. Не играешь роль, выпадаешь из ячейки, – ты труп. А так хотя бы наполовину. Полутруп – не настоящий труп, не правда ли?