Читать «Пажи, кадеты, юнкера(Исторический очерк)» онлайн - страница 73
Олег Аркадьевич Хазин
В 1912 г., т. е. тогда, когда мы переходили из младшего в старший специальный класс, система перехода из класса в класс к нашему большому огорчению и неудовольствию была изменена.
Решением высшего начальства 7‑й класс не выступал в лагерь и потому, по откомандировании нашего старшего класса по полкам, мы остались в одиночестве, не имея под собой «зверей», над которыми мы могли бы изъявить силу нашей только что приобретенной корнетской власти. Это решение было, конечно, связано с вопросом борьбы против цукания, предпринятого по инициативе Главного управления военно–учебных заведений, которое во что бы то ни стало, хотело разбить и искоренить старые традиции.
Должен сознаться, 2‑месячный (июнь–июль 1911 г.) лагерный сбор для нас, только что перешедших в специальные классы пажей, был одним из самых тяжелых периодов. Наш старший класс, всей мощью своей корнетской власти, взял нас в обработку и днем и ночью заставлял нас не только помнить, но и чувствовать свое низкое «звериное» положение. Так как дежурный офицер не жил в нашем бараке, то мы были предоставлены сами себе, или, вернее мы «звери», были предоставлены в полное распоряжение старшего класса.
Кроме уже указанных выше требований и правил, замыкающих «зверей» в строго ограниченные рамы, существовал ряд других традиций, которые не давали покоя «зверям».
В старые времена пажи младшего специального класса прикомандировывались к нашим лагерным соседям Лейб–гвардии Финляндскому полку и в его рядах проходили ротные, батальонные, полковые и прочие учения. По этой, уже отжившей в мое время причине «подразумевалось», что весь младший класс выходил «офицерами» в этот полк. Поэтому, если кто–нибудь из корнетов напевал или насвистывал марш Финляндского полка, то весь младший класс должен был вскакивать навытяжку, даже из постели среди глубокой ночи.
В этом роде была и следующая традиция: «Младший класс! Кто виноват?». Вдруг раздавался возглас кого–нибудь из старших. При этом, иногда неожиданном, но хорошо знакомом вопросе, младший класс вскакивал и стоя «смирно» отвечал:
«Паулина», а затем хором исполнял следующие куплеты:
Да, в коротком очерке описать все стадии, пройденной нами школы цукания, связанной в одно целое со старыми пажескими традициями, невозможно. Но я уверен, что все мы, оставшиеся и разбросанные по всему миру коренные пажи, вспоминаем наше «звериное» время с тем же умилением, как и наше «корнетское» время, проведенное в стенах родного корпуса.
«Папа Римский» — Донон — Пажи
Вообще нам было запрещено посещать рестораны и всякие частные увеселительные заведения, и в громадном большинстве случаев администрация последних не допускала нашего входа. Но были и такие заведения, вроде Старого Донона у Николаевского моста Северной гостиницы на Мойке, несколько кавказских погребков и других второ — и третьеклассных ресторанов, которые допускали нас по секрету и, конечно, только в отдельные кабинеты. Помнится мне следующий случай. Мы были уже камер–пажами и в одну прекрасную отпускную субботу небольшой компанией человек в 8–10 собрались кутнуть у Старого Донона и приветствовать подвизавшуюся там кафешантанную певицу (кажется, ее звали Нюрой Хмельницкой), за которой мы все волочились и, кажется, все без исключения пользовались ее не столь строгой добродетелью.