Читать «Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода» онлайн - страница 9

В современном мире в отношении СПИДа ситуация принципиально иная. Населению уже два десятилетия через СМИ внушается мысль, что эта болезнь «незаразная» и вот-вот ученые создадут вакцину или другое чудодейственное средство. На самом деле происходит искусственная подмена понятий. Под «незаразностью» понимается то, что болезнь не передается при рукопожатии, как кишечная инфекция, или воздушно-капельным путем, как грипп. В действительности же болезнь передается по самому надежному пути — половому. «Вакциной», как правило, обывателю представляют некий антигенный препарат, вызывающий у лабораторных животных образование специфических антител отдельным белкам вируса, совершенно не пригодный для практических целей. Отсюда у людей отсутствует ощущение опасности СПИДа.

Паника и бегство. И все-таки наступало время, когда произносилось это чудовищное слово «чума» или когда население осознавало, что действительности происходит. Тогда начиналась паника, а затем принималось другое разумное решение — бежать.

В момент паники население начинало считать, что власти и медицина бессильны, а «пара сапог — лучшее из всех лекарств». Примерно с XIV века врачи университета Сорбонны советуют всем, кто в состоянии это сделать, бежать от чумы «как можно скорее». Первыми пускались в бегство люди состоятельные и создавали тем самым беспокойную обстановку. Люди победнее простаивали в очередях, чтобы получить пропуск и сертификат о состоянии здоровья, улицы городов были запружены повозками и каретами.

Дефо, описывая чуму в Лондоне, утверждал: «Как только стали уезжать состоятельные люди, за ними последовало множество буржуа и прочих жителей: весь город пришел в движение, все куда-то ехали». И далее: «Все городские ворота были забиты толпами уезжавших людей… Все убегают и спасаются, оставляя свой дом».

Такая же реакция населения, по данным, собранным Делюмо, наблюдалась в Париже в 1832 г. во время эпидемии холеры: с 5 по 7 апреля было заказано 618 почтовых лошадей, ежедневно выдавалось до 500 паспортов. Врач из Малаги писал о чуме 1650 г.: «Болезнь была такой свирепой, что люди бежали из города подобно диким животным».

Слух о появлении чумы мгновенно разнесся по индийскому городу Сурат. Возникла паника, подогреваемая отсутствием каких-либо действий со стороны властей и медицинской службы. Начался исход, число беженцев из очага чумы, до введения 15 сентября карантинных заслонов, оценивается в 270–350 тыс. человек (Малеев В.В. с соавт., 1996).

Однако беглецу из эпидемического очага было не просто. Кроме страха перед самой эпидемией, у людей существует еще коллективный страх перед беглецами из зараженных районов. Во время чумы в Саратове в 1808 г., доктор Мильгаузен заметил, что улицы деревень в ближайших — Рязанской и Тамбовской губерниях, были пусты. У въезда в любой населенный пункт находились стражники, следившие за тем, чтобы никто не проезжал из Саратовской губернии. Ночью стража дежурила при огнях. Все побочные дороги к деревням и городам были совершенно закрыты, проезд был возможен только по большим дорогам, на которых были устроены заставы. Во время легочной чумы в станице Ветлянская еще до признания властями этого диагноза (!), в соседних станицах и селениях были выставлены караульщики с дубинами, отгонявшие нежеланных пришельцев. Не находя нигде пристанища, некоторые беглецы жили всю зиму в степи или лесу, в вырытых в земле ямах или шалашах (Дербек Ф.И., 1905).