Читать «Очень хотелось жить (Повесть)» онлайн - страница 179

Календа засмеялся, пододвинулся к печке, распахнул куртку. Мы увидели на гимнастерке три ордена и медаль «За отвагу».

— О, какой вы заслуженный! — воскликнул Чекурский. — Расскажите что-нибудь о боевых полетах, поделитесь впечатлениями.

— Поделиться можно, отчего ж не поделиться? — молвил Календа со значительностью. — Есть вот такая авиационная присказка. Встречает на войне «як» «ила» и спрашивает: «Скажи, „ил“, почему ты такой горбатый?» (А вы, наверно, заметили, что кабины летчика и стрелка нашего штурмовика возвышаются над фюзеляжем, действительно напоминают горб.) «Оттого, дорогой товарищ, — отвечает „ил“ „яку“, — горб у меня вырос, что мне всех тяжелее в бою приходится». В общем, друзья мои, — продолжал Календа, — на «иле» летать, что со львом играть: и весело, и страшно. Так обстоят дела, если рассматривать вопрос в общем виде. Ну, а подробности для вас, аэродромно-наземной службы, будут неинтересны и, боюсь, малопонятны.

— Почему вы так думаете? — обиделся Чекурский. — Я часто хожу стартером, разрешаю вам взлет и посадку. А наш караульный начальник сам летчик, училище кончал…

Чекурский, сам того не ведая, высыпал горсть соли на мою незаживающую рану. Я все время искал случая поговорить со знающим человеком, как вернуться в боевую авиацию. А тут такая возможность!

Календа с пониманием выслушал мою историю.

— Вот пишу-пишу, а документов никаких. Подал штук тридцать рапортов, а толку?

— Толку и не будет, пока не бросишь эту писанину, — заключил Календа. — Какие сейчас документы! Война! Надо прийти в штаб нашего полка и попроситься.

— Так просто? — усомнился я. — А возьмут?

— Почему не возьмут? В бой хочешь лететь, не в начпроды просишься. Вот в начпроды устроить не могу: знакомств маловато, да и отношения испорчены. В летчики — тоже, потому как сам стрелок.

Я промолчал.

— Как это не возьмут? — повторил он. — Стрелков всегда не хватает. Стрелков гибнет в два раза больше, чем летчиков.

Календа сложил руки замком на затылке, потянулся до хруста в суставах и так широко зевнул, что казалось, у него заклинит скулы. Он перекрестил рот и продолжал:

— Спросишь, почему больше? Истребители всегда атакуют с хвоста, стало быть, весь огонь принимает на себя стрелок. Зенитки, правда, могут попасть в кого угодно. Но если убивают стрелка, то летчик долетает до аэродрома. Ну а если в воздухе убьют летчика, то что делать стрелку? А делать ему нечего, кроме как погибать за компанию со своим командиром.

Календа начал вспоминать всякие страшные истории и все поглядывал на меня с усмешкой, не испугаюсь ли я идти в стрелки. Но я уже принял решение…

Где-то я читал, что народник Сергей Нечаев, распропагандировав своего часового, убежал вместе с ним из крепости. Кто кого в данном случае распропагандировал, я — Календу или он — меня, сказать трудно. На четвертый день знакомства караульный начальник и арестант бежали с гауптвахты. Впрочем, это сказано слишком громко. Я вполне официально сдал вахту менявшему меня старшине Зеленому, а вот Календу своей властью отпустил на день раньше. Сделать это было не очень сложно: в документах он не значился, а когда ему выходить, Зеленый не знал.