Читать «Очень далекий Тартесс (сборник)» онлайн - страница 6

Ныне Гадир держит руку Карфагена — по родству крови (тоже ведь финикиянами был поставлен Карфаген) и по необходимости опереться на сильного союзника…

Да, сильно поднялся Карфаген. Замыслил, отнять у фокейцев Талассу… загородил, как говорят, кораблями Столбы…

При этой мысли у Горгия засосало под ложечкой. Сплюнул за борт, велел Диомеду подать еду. Поколотил сушеную рыбу о палубу, ловко содрал шкурку. Разломил лепешку, налил в чашу разведенного вина.

Жуя и запивая, хмуро смотрел на пустынное море.

— Молодцы все-таки эти древние. Отваживались пускаться в такие плавания на жалких скорлупках. Какое водоизмещение могло быть у корабля Горгия?

— Ну, что-нибудь около ста тонн. Не такая уж, собственно, скорлупка.

— Да, если вспомнить, что Ален Бомбар пересек Атлантический океан на резиновой шлюпке… Пожалуй, современные люди тоже молодцы.

— Безусловно. Но Бомбар был в центре внимания всего мира, и оснастка у него была что надо. А древние мореходы… у них ведь не было даже обыкновенного компаса, не говоря уже о секстанте. Вот уж поистине «по рыбам, по звездам…» Какие только страхи и ужасы им не приходилось преодолевать.

— У вас там кормчий говорит, что океан за Тартессом мелеет и чудища всякие ползают. Откуда у греков эти сведения?

— Тут два возможных объяснения. Первое относится к легенде о гибели Атлантиды: когда уходит под воду большой кусок суши, поднимаются к поверхности огромные тучи ила и водорослей. Второе объяснение более правдоподобно.

Тартесситы, а вслед за ними и карфагеняне могли нарочно распускать слухи о «застывшем море» и прочих ужасах, чтобы отбить охоту у соперников плавать к Оловянным островам.

— Иначе говоря, экономическая конкуренция?

— Именно.

2. ПОЧЕМУ ЛИСА ОТПУСТИЛА ЗАЙЦА?

Впереди, над невидимыми еще, но близкими Столбами, низко стоял Гелиос. В его красноватом закатном свете не сразу заметили греки трехрядный корабль. А когда увидели — приуныли.

Поворачивать назад? Бесполезно, подумал Горгий. Не уйти от погони…

Эх, не послушался старейшину в Майнаке, не пошел в Тартесс по сухому пути. Глотал бы сейчас, трясясь на быках, пыль горных троп — да была бы при себе свобода. Трудно ее получить, а потерять — пустяк…

Он смотрел на приближающийся карфагенский корабль, на огромный резной, расписанный красками глаз на его борту. Смотрел на приближающееся рабство…

Уже видны смуглые воины в кожаных доспехах. Лохматые бородачи поигрывают пращами, скалят зубы. А впереди, на самом носу, стоит молодой воин с яростным лицом, медный шлем его горит зловещими отблесками заката, он потрясает копьем и кричит, указывая грекам на парус.

Горгий велел парус спустить.

Корабли сошлись бортами. Оцепенело смотрели греки, столпившись у мачты, как закидывали карфагенские воины крючья, зацепляясь за борт.