Читать «Охотник за тронами» онлайн - страница 36

Михаил Львович жил по-другому. Вставал с солнышком, лениво прогуливался по усадьбе, не брезговал пошутить с холопами, иную ядреную девку-холопку щипал по-стариковски, безобидно. Девка взвизгивала, Михаил Львович хохотал, довольный.

Дни проводил в благородных панских утехах: травил зайцев, бил кабанов, ездил по гостям, принимал соседей. Буйства и озорства не терпел: приехавшая с ним шляхта рук не распускала, ходила почти трезво, даже на церковных службах иногда оказывалась.

В иные дни князь из дворца и совсем не выходил: книги читал, не нашим языком писанные, подолгу писал, вечерами играл на немецкой жалейке с дурным названием «флейта».

Поближе к весне стали шастать туда-сюда гонцы и посланцы, приходили и приезжали люди не нашего обличья, от карет и лошадей в другой раз и по двору пройти было трудно.

Михаил Львович шутил теперь редко, больше молчал и все время о чем-то думал. Казалось, взгляни на него спящего — то же самое увидишь: твердо сжатые губы и промеж бровей глубокую складку.

Обо всем, что происходит, знали только два человека — сам Михаил Львович и клеврет его, молчаливый пустоглазый саксонец Христофор Шляйниц.

Остальные знали только то, что им полагалось. Схвати такого человека, на кол сажай, тело клещами рви — ничего не скажет, потому как не ведает ничего.

А саксонец хотя бы и знал про какие дела — все одно не сказал бы ни слова, даже тело свое на раздробление отдал бы за князя Михаила Львовича и душу продал черту.

Близко к Пасхе Михаил Львович заперся с Шляйницом в дальней горенке сам-друг. Князь сидел под образами в углу, Шляйниц — насупротив, положив большие костлявые руки на крытый бархатом стол. Окна плотно закрыты, двери заперты не только в горенке, но и в той комнате, через которую сюда можно было пройти, если б не замки да запоры. И эти предосторожности собеседники соблюли, несмотря на то что говорили по-немецки.

— Сыграем в шахматы, Христофор? — предложил Михаил Львович.

— Можно, князь. Только думаю, что нам предстоит разобрать партию, в которой будут сражаться не тридцать две фигуры, а много больше.

— Фигур будет не так уж много, Христофор. Пешек — тысячи. И тебе, Христофор, необходимо будет собрать на нашей стороне воинов опытных, крепких, сильных.

— А сколько будет королей, князь Михаил?

— Больше, чем на шахматной доске. Но короли — моя забота. Твое дело — кнехты. Нанимай отовсюду — пеших и конных, пушкарей, арбалетчиков, пикинеров, лучников — пригодятся все. Турнир обещает быть интересным. Я уже послал людей с письмами в Москву, в Крым, в Молдавию. Сам поеду в Буду, к королю Владиславу, хотя и не очень верю в успех моего предприятия. Владислав бесхарактерен и беспомощен. У него нет ни войска, ни денег, а следовательно, нет и власти. Еду к нему только потому, что он — старший брат Сигизмунда, а цель моей поездки — выказать Владиславу все таким образом, чтобы все христианские государи осудили бы злые козни Сигизмунда и наших недругов. Пусть потом никто из них не скажет: «Глинский сразу взялся за меч, даже не попытавшись уладить дело миром».