Читать «Охотник за тронами» онлайн - страница 27

Последняя мысль показалась Глинскому постыдной и нелепой. Он медленно подошел к трону и, остановившись, трепетно провел рукой по спинке и подлокотнику.

«Сядь, сядь», — подбивал его первый голос.

«Если сядешь, добром слезать ни за что не захочешь», — предрекал другой.

Глинский закрыл глаза. Вцепившись в подлокотник, думал:

«Повелю казнить всех врагов, многие здесь, в замке. Подыму православных по всей Литве, и в Белой Руси, и в Черной Руси, и в Малой, и в Великой. Поведу на панов-католиков и на Сигизмунда. Попрошу подмоги у московского князя Василия, благо он вдове — королеве Елене Ивановне — родной брат. Пошлю в Крым богатые подарки — хан с Ордой выйдет в поле. Не врагом моим — союзником. Великому магистру Немецкого ордена, герцогу Фридриху, пообещаю вернуть отбитые у него поляками города Торунь да Эльблонг — против такой силы не устоять Сигизмунду».

И тут же опровергал сам себя:

«Москва и Крым — не близко. Сколь времени пройдет, пока Гирей да Василий соберут и выведут свои полки. Да и Фридрих — стар, болен, труслив. А Сигизмунд — вот он, через неделю будет в Вильне. Да и отнюдь не все недруги собрались здесь. Сколько их еще позасело по замкам да по городам Великого княжества и Польши».

«Но другого такого случая больше не будет», — снова возражал первый голос.

И так вот стоял князь Михаил Львович и не знал, на что решиться.

Паны-потентаты, простояв возле Александра Казимировича до рассвета, неслышно ступая, потихоньку начали пятиться к двери. Первым за дверь вышел Троцкий воевода Николай Радзивилл — муж великого дородства и непомерной спеси.

Однако за порогом его остановили Осман и Шляйниц, перегородив дорогу скрещенными саблями.

От столь великой дерзости Радзивилл посинел, как наполняющаяся кровью пиявка. Непонимающе хлопая глазами, он отступил на шаг и спросил с придыханием и присвистом:

— Как следует понимать, паны-голодранцы, вашу дурацкую шутку?

Шляйниц, не изменившись ни в лице, ни в голосе, ответил так, словно никаких обидных слов от Радзивилла не слышал:

— Приказано никого, кроме королевы, из палаты не выпускать.

В опочивальне наступила кладбищенская тишина. Даже Елена Ивановна перестала всхлипывать. Приподняв голову, она оторвала ладони от лица и, осторожно тронув, за руку стоящего рядом высокого сухого старца, прервавшего молитву, спросила еле слышно:

— Что случилось, пан арцыбискуп?

Архиепископ Виленский строго взглянул на вдову большими черными глазами и, не ответив, медленно двинулся к двери.

— Я и королева останемся здесь для молитвы, — чуть опустив голову и выставив перед собою руку, кротко проговорил он. — А этим панам здесь оставаться не следует. Тем более грешно стоять перед усопшим с обнаженным оружием.

— Приказано никого не выпускать, — так же тихо и скучно повторил Шляйниц, и невидящий, словно неживой, взор его перенесся куда-то вдаль, мимо лица архиепископа.

Старик сверкнул очами, и те, кто видел это, сразу же поняли, что за свою долгую жизнь архиепископу довелось держать в руках не только крест и дароносицу. Однако на сей раз он смолчал. Еще больше ссутулившись, старик побрел обратно и тяжело опустился на колени перед распятием.