Читать «Охотник за тронами» онлайн - страница 210

Любчанин, по настоящей фамилии — Булев, на первых порах взялся не за врачевание. В год его приезда в Россию там были дела и поважнее лечения.

Булева привезли не в Москву, а в Новгород — к архиепископу Геннадию, ученейшему мужу, который, если бы не выделялся сварливостью, неуступчивостью и строгостью ко всему на свете, давно стал бы митрополитом. Геннадий и поручил немцу дело наиважнейшее — составлять пасхалии на восьмую тысячу лет от сотворения мира.

Булев появился в Новгороде в 1491 году от Рождества Христова. От Рождества вели счет в латинских, католических европейских странах. В России и иных православных государствах, по древней византийской традиции, счет вели «от сотворения мира».

На следующем, 1492 году по византийскому календарю кончалась седьмая тысяча лет, как Господь сотворил землю.

Во многих городах юродивые и безумные предрекали конец света и Страшный Суд, неправедно и лживо утверждая, что миру сему предначертано просуществовать ровно семь тысяч лет, и ни одним днем больше. Пророков метали в застенки, урезали языки, но тысячи простодушных верили прорицателям и тем усиливали брожение умов.

Булев быстро составил календарь и пасхалии на следующую — восьмую тысячу лет и отправился восвояси, но на ливонском рубеже был схвачен и отвезен в Москву — служить отцу нынешнего государя Ивану Васильевичу.

Там и жил до последней поры, занимаясь медициной, предсказаниями судьбы по звездам, сбором целебных трав и беспорядочным чтением книг, какие только попадали ему под руку.

Все европейские послы считали обязательным повидаться с Булевом и, уезжая, нелицемерно почитали старика «профессором медицины и основательнейшим во всех науках».

А старик переводил «Травники» — трактаты о лекарственных растениях, переложил на русский язык «Шестокрыл» — ученое рассуждение о исчислении времен, но более всего любил пофилософствовать с книжными людьми о единении церквей — Католической и Православной.

Другому бы за такие зломудрствования не поздоровилось, государеву целителю — сходило. Волчонок слушал Власия, а сам вспоминал встречу Булева с Герберштейном, когда лекарь откровенно и по-дружески обсуждал дела цесарского посла как свои собственные. Что-то беспокоило Волчонка, но сколько он ни пытался вспомнить — что же это? — отдаленное воспоминание, чуть приблизившись, тут же отлетало.