Читать «Охотник за тронами» онлайн - страница 159
Владимир Николаевич Балязин
— Царю Московскому — слава! Православному воинству — слава!
И пуще прежнего:
— Отворяй ворота, душегуб! Сдавай град!
Николай вздрогнул от неожиданности, когда в ворота воеводского двора стали бить бревнами, затрещали ворота, поддаваясь. Толпа с победными криками ворвалась во дворец и смолкла.
— Тиха-а-а-а! — В наступившей тишине услышал Николай громогласный рев наместника — воеводы Юрия Андреевича Сологуба.
И после того:
— Быть по-вашему! Посылаю к Василию Ивановичу и владыку, и Пивова! Пересилила меня московская сила.
Последние двое суток Василий Иванович провел в Троицком заднепровском монастыре. Монастырь пустовал третий год. После первого русского похода братия разбежалась кто куда, а московское войско, вступая под Смоленск, тоже обходило обитель стороной. Но город был рядом — ядра то и дело залетали сюда со смоленских стен. Однако вот уже два дня пушки Смоленска молчали, а Василий Иванович по совету воевод засел в Троицком, заняв пустующие покои тумена.
Сюда и отправились из Смоленска челобитники — Варсонофий да Михайла Пивов.
Государь был на них гневен: чего град по сю пору не отворили? Оттого лица им своего видеть не велел.
Разговаривали с ними Иван Юрьевич Шигона да дьяк Иван Телешов.
Выслушав городских посланников, шли к Василию Ивановичу и слово в слово передавали все слышанное, а потом возвращались к послам передать все сказанное им государем.
30 июля, когда Варсонофий и Пивов без единого слова встречь приняли всю жалованную грамоту, Василий Иванович отослали город князя Щеню со многими подьячими и писчиками переписывать тяглых, и черных, и служебных людей.
А на следующий день из Смоленска в русский стан повалили бояре, окольничьи, урядники, старосты слобод, купцы, мещане и иные добрые люди и перед князем Шуйским целовали крест на верную службу Василию Ивановичу.
Утром 1 августа 1514 года Василий Иванович подъехал к берегу Днепра, к самому съезду на мост, какой за два Дня и две ночи сладили псковские да вологодские плотники на месте сожженного литовцами, завидевшими приближающиеся русские рати.
С жадным любопытством и великой радостью озирал крепостные стены Смоленска великий князь — будто не третий год, а впервые видел осажденный по его воле город. На той стороне реки у противоположного съезда на мост, перед распахнутыми настежь Фроловскими воротами, молча, почти недвижно застыла темная многотысячная толпа смолян, напряженно глядящих на Василия Ивановича в окружении братьев; на рынд, перегородивших мост; на воевод, сгрудившихся неподалеку от великого князя; на несметные конные и пешие рати, со всех сторон стекавшиеся к Днепру.
Варсонофий в парчовой, шитой золотом ризе кропил в Днепре кресты, зажатый тесным кольцом причта всех смоленских церквей. Наконец владыка взошел на мост. Народ, сорвав шапки, пал на колени, и тут же враз зазвенели благолепно и радостно все смоленские колокола.
Василий Иванович легонько тронул коня и въехал на мост.
Вслед двинулись братья — удельные князья Юрий Дмитровский да Семен Калужский.
Мост, хотя и довольно широкий, более трех коней в ряд пустить был не в состоянии. А между тем и Щеня, и Шуйский, и Глинский, и тихий скромник — Иван Юрьевич Шигона-Поджогин, оттирая верхи друг друга, хотели вступить в город хотя бы во втором ряду, за государем и его братьями.