Читать «Отрок-4» онлайн - страница 14

Евгений Сергеевич Красницкий

Денек, как назло, выдался погожий, июньское солнышко припекало по-летнему, пот с ребят катил градом. Дед с Алексеем в одних рубахах и легких полотняных портках чувствовали себя прекрасно, тем более, что ехали верхом, а «курсантам», уже отмахавшим скорым шагом больше двух верст по пыльной дороге на Выселки, впору было завыть.

Мишка всерьез опасался тепловых ударов и со злостью вспоминал годы службы в Советской армии. Тогда вот также солдатики перли то вверх, то вниз по карпатским дорогам, а комбат капитан Шабардин ехал рядом на уазике и взбадривал личный состав смесью строевых команд и матерщины. Всего-то и разницы, что ЗДЕСЬ ребят терзали кольчуги и шлемы, а ТАМ — каски и противогазы.

Строй, несмотря на дедовы понукания, начал растягиваться, вот-вот должны были появиться отставшие, которых уже никакими силами не заставишь прибавить шагу. Картина до боли знакомая, но ТАМ Мишка, мысленно матеря начальство, топал в строю вместе со всеми, а ЗДЕСЬ шел сбоку колонны и сам, вслед за дедом, вынужден был покрикивать на подчиненных.

Умом Мишка, конечно, понимал необходимость обучения на пределах возможностей организма. Сержанты и офицеры вовсе не были садистами (ну, по крайней мере, не все), просто почти в любой армии мира солдат доводят до состояния, когда усталость преодолевается уже на одной ненависти. То, что объектом этой ненависти становится собственное начальство — неизбежное зло, главное — тонко чувствовать границы и не перегнуть палку. Иначе, либо негативные последствия для здоровья, либо открытое неповиновение.

Мишка этой границы не знал и не чувствовал, к тому же, сильно опасался, что не чувствует ее и дед. Все-таки, в строю были ребята на два-три года моложе обычных новиков, которых нещадно гоняли десятники. В юношеском возрасте разница в два года — дистанция огромная.

Мишка заметил, как один из учеников Воинской школы безуспешно попытался почесать зудящий живот сквозь кольчугу и поддоспешник, и внезапно вспомнил… ТОГДА ему, вместе с еще несколькими солдатами, призванными из Ленинграда, все же далось удивить и комбата и других командиров.

«А, собственно, почему бы и не попробовать? Хуже, точно не будет, а что похабщина, так не в „благородном собрании“ пребываем, армия всегда армия, независимо от эпохи».

Мишка прокашлялся пересохшим горлом и набрав в грудь воздуха, запел:

В дороге жарко, пыльно, От пота мы мокры. Мы чешем наши спины И чешем животы. И кое-что еще, чего чесать не надо, И кое-что еще, чего чесать нельзя!

В строю раздался одинокий смешок, и Мишка прибавив громкости запел припев:

Не торопись-пись-пись, Приободрись-дрись-дрись, Мы застрахуем-хуем-хуем Вашу жизнь!

На Мишку начали оборачиваться, сзади раздалось дедовское «Кхе», но было непонятно: одобрительное оно или осуждающее. Во всяком случае, продолжать Мишке никто не мешал.

Деваха молодая На бережку сидела, Соседа вспоминала И кушать захотела. И кое-что еще, чего хотеть не надо…