Читать «Отравленный памятью» онлайн

Отравленный памятью

Лина Манило

Пролог

Каждую ночь, каждую чёртову ночь вот уже пять лет я вижу один и тот же сон, и это, наверное, не закончится никогда. Он преследует меня, стОит только закрыть глаза, разрушает хрупкие остатки сознания, отзываясь внутри гулкой болью. Я — сосуд, наполненный вязкой тоской по несбывшемуся до краёв. Она плещется во мне, сжимает сердце так, что подчас невозможно дышать. 2

Грёбаная память, она, словно осколок стекла врезалась в мозг, а впитавшись в кровоток, путешествует по моим венам.

Наверное, больше всего на свете я хочу, чтобы это прекратилось и мечтаю, чтобы не заканчивалось никогда. Будто извращённое удовольствие получаю, переживая раз за разом одно и то же.

И вот снова, сдавшись под натиском усталости, пытаюсь уснуть, а разноцветные картинки мелькают перед глазами, что взбесившиеся цирковые лошади. Я заведомо знаю, насколько больно будет на рассвете, но мой разум давно уснул, породив толпы чудовищ, и с этим уже вряд ли получится что-то сделать.

Рабам памяти не пристало менять своих хозяев.

* * *

— Арчи, не надо! — Нат пытается увернуться от моих рук, жадно хватая ртом воздух между приступами истерического хохота. — Я сейчас умру! Ты меня точно доведёшь, умру от смеха.

Но что бы она ни говорила, я на сто процентов уверен: моя девочка в полном восторге. Она любит мои прикосновения, пусть сейчас и всеми силами пытается указать на обратное.

— Не выдумывай, — шепчу ей на ухо, оставив попытки защекотать до смерти, и крепко прижимаю к себе. Она такая тёплая, родная. Второй такой нет на всём белом свете, сколько не ищи. — Ты никогда не умрёшь, а иначе, что со мной будет? Прежде, чем городить чушь, подумай о ближних своих, что жизни своей без тебя не представляют.

На секунду Нат замирает, как пойманная в силки птица, но через мгновение расслабляется и утыкается носом мне в ключицу. Чувствуя её тихое тёплое дыхание на своей коже, понимаю, что счастливее в этой жизни вряд ли ещё буду.

Мы сидим, обнявшись, несколько невыносимо сладких мгновений, а ласковый ветер, кажется, потерялся в отливающих медью волосах Нат. Мне никогда не встречался подобный оттенок: яркий, богатый, словно дорогой бархат насыщенного красного цвета. Так выглядели, наверное, мантии королей. И пусть Наташа, скорее убьёт меня, чем позволит назвать себя принцессой, но думать-то она запретить не сможет.

— Мне нужно идти. — Тихий шёпот нарушает тишину, и я скриплю зубами от досады. Ей снова нужно идти, и так бывает каждый раз. Нат не умеет отдыхать, не сидит на месте — в этом вся она: порывистая, страстная, рисковая. — Меня ждут. Ты же понимаешь?

Этот вопрос не требует ответа, потому что мы понимаем друг друга. Но как же иногда сложно это даётся.

Тяжело вздыхаю, медленно расцепив руки и выпуская Нат на свободу. Не хочу её удерживать, не хочу неволить — мы слишком давно знакомы, слишком велико доверие между нами, чтобы позволять себе такие выходки.

— Не злишься? — Она кажется встревоженной. Впервые Нат, будто не желает уходить, но я протягиваю руку, мягко касаюсь бархатистой кожи на загорелой скуле, покрытой россыпью веснушек, загрубевшими от многолетней работы с моторами пальцами.