Читать «Отключай» онлайн - страница 80

В другом сне они с Даной поймали меня на стадионе и хотели огреть микросхемой, похожей на тарелку. Я проснулась с криком, свернувшись клубком на полу.

И ведь я знаю, что все было совсем не так. Что Мантас на самом деле выпил горстку таблеток – шесть штук, – и с ним ничего не произошло, он сказал «очень невкусно» и сгрыз мои яблоки. Последнее мы поделили, один раз он куснет, другой – я. Так и съели. Откусывали все меньше и меньше. Крошку ему. Крошку мне. Это и был наш первый поцелуй, потому что наша слюна смешалась. Как ни странно, мы от этого не умерли и даже не заболели. Я вспомнила, как попробовала на вкус Инину кровь. Может, это и спасло меня от терапии.

Ина, которая согласилась играть и упала на бегу.

Итра, который предложил ей побегать.

Такие, как Итра.

Такие, как Мантас.

Такие, как Ина, меня спасли.

Утром я узнала, что мамы давно нет. Она ушла, наверное, сразу после Ины. Мама тоже умерла во время вшивания. И совсем не из-за технической ошибки, как мы читали в новостях, а из-за хорошо продуманного плана. Микросхемы созданы в соответствии с ДНК совершенного человека. Для дефективных и провинившихся пребывание в системе невозможно. Я помню, что говорила Ала. Не бойся. Организм не отторгнет микросхему.

Истинная правда. Организм не отторгает, потому что гибнет. Только и всего. Микросхема побеждает. Как просто. Но мама знала, что я буду общаться с Иной. Знала, какие слова я ей скажу, знала, что Инин двойник будет только хлопать вытаращенными глазами и не сможет ответить, потому что система настолько скудная и убогая, что большей части слов и фраз в ней не существует. Весь словарь предков и литература, перенесенные в электронные книги, автоматически попадают в системный вакуум и не активируются. Мама это знала и потому долго работала над созданием языка программирования, который записывает мои слова, когда я с ней разговариваю, и находит для них десятки синонимов. Все это время, все последние недели, я разговаривала с маминым двойником в системе.

Мама оставила там себя.

Я ждала, что дверь откроется. Ждала и ждала. Пока не расплакалась. Я думала о том, что мама не может подвести. Что у нее есть подруги из тех времен, когда люди друг по другу тосковали, значит, она по-настоящему соскучилась, и дверь откроется.

А она все не шла. Я лежала, свернувшись клубком, и плакала, даже Мантасу не отвечала. Хотя от него были сообщения – SOS, SOS, SOS и ОПАСНОСТЬ. Так ничего и не дождавшись, я вошла в мамину комнату. Ее там не было. Давно не было, я по запаху поняла. Там воздух был стерильным, а я мамин запах помню с детства. У нее был собственный запах, потому что его не глушил бион. И температура у нее была выше, чем даже у меня, – тридцать шесть и шесть.

На столе я увидела блокнот, а в нем – маму. Это был ее двойник. Легче ли мне утешиться, чем Мантасу? Ему дедушка двойника не оставил.

Система безупречно водит нас за нос. Мама купила часть информации, и потому мне про нее не сообщили. Как я не знала и нигде не могла прочитать, что была зачата по-старому, так не узнала и о маминой смерти. Наверное, она решила, что надо как можно дольше от меня это скрывать. Мне даже Ала рассказать не могла – так строго действует система. Можно ли было так меня обманывать? Наверное, можно, потому что не обманывать, наверное, никакое не достоинство. Просто информация доходит раньше или позже, только и всего. Мама хотела, чтобы я думала, что она жива, и легче бы прошло тяжелое время после ухода Ины. Когда от тоски по Ине, Мантасу и маме стали распадаться и впитываться в мою кожу клетки оболочки. И начали мучительно возвращаться ощущения, эмоции, мои настоящие гормоны.