Читать «Отбой на заре. Эхо века джаза» онлайн - страница 4

Покончив с лимонадом, они закурили по сигаретке «Хоум Ран» и повели бессвязный разговор о преступлениях, профессиональном бейсболе, сексе и местной театральной труппе. Разговор прервался, как только с примыкающей к дому улицы донеслись звуки шагов и знакомые голоса.

Они осторожно выглянули из окна. Голоса принадлежали Маргарет Торренс, Имогене Биссел и Конни Дэйвис, которые шли напрямик через улицу от двора дома Имогены до двора дома Конни в конце квартала. Юным дамам было, соответственно, тринадцать, двенадцать и тринадцать лет, и они не подозревали, что за ними кто-то наблюдает, поскольку в унисон своим шагам исполняли умеренносмелую пародию на модную песенку, прерываемую приглушенным хихиканьем и набиравшую силу в громком припеве: «Ах, моя любезная Клементина!»

Бэзил и Рипли вместе высунулись из окна, но, вспомнив, что из одежды на них только рубашки, тут же сползли за подоконник.

– Мы вас слышим! – крикнули они хором.

Девочки остановились и рассмеялись. Маргарет Торренс тут же старательно задвигала челюстью, чтобы показать, что у нее во рту жвачка и что не в жвачке дело. Бэзил тут же все понял.

– Откуда следуете? – строго спросил он.

– От Имогены!

Они ходили за сигаретами в дом миссис Биссел. Их предположительно легкомысленное настроение заинтересовало и взволновало ребят, и они продолжили беседу. Конни Дэйвис была девушкой Рипли во время последнего семестра в танцевальной школе; Маргарет Торренс играла определенную роль в недавнем прошлом Бэзила; Имогена Биссел только что вернулась после года, проведенного в Европе. За последний месяц ни Бэзил, ни Рипли вообще не вспоминали о девочках; это новое явление заставило центр вселенной внезапно переместиться из их секретной комнаты к стоявшим на улице особам.

– Поднимайтесь к нам! – позвали они.

– Лучше вы спускайтесь! И приходите на двор Уортонов!

– Хорошо!

Едва не забыв спрятать «Скандальную хронику» и ящик с гримом, мальчишки поспешили на улицу, оседлали велосипеды и поехали.

Собственные дети Уортонов выросли уже давно, но двор их дома по-прежнему оставался тем судьбой назначенным местом, где днем собираются дети. Этот двор обладал множеством достоинств. Он был просторным, не огороженным с обеих сторон, туда можно было въехать прямо с улицы на роликах или на велосипеде. Там были старые качели-весы, воздушные качели, пара летающих колец. Но местом встреч этот двор стал задолго до того, как все это там появилось, ведь для детей это место обладало притягательной силой, которая заставляет их вечно толпиться на неудобных ступеньках какого-нибудь крыльца и бегать с друзьями в скромный, принадлежащий непонятно кому уголок, собирающий всех окрестных ребят. Двор Уортонов уже давно являлся таким вот притягательным местом; дни напролет там стояла глубокая тень, все время что-то цвело, окрестные собаки были дружелюбными, в траве, то тут, то там, зияли куски вытоптанной бесчисленными колесами и ногами земли. В паре сотен футов оттуда в жалкой нищете под обрывом жили «маки» – прозвище досталось им по наследству, ведь в основном это были скандинавы; когда все остальные развлечения приедались, достаточно было нескольких криков, чтобы банда «маков» принялась карабкаться на холм, и можно было встретить их лицом к лицу и принять бой, если позволяло численное превосходство, или разбежаться по своим уютным домам, если дело грозило обернуться не столь удачно.