Читать «От Балаклавы к Инкерману» онлайн - страница 11

Бахвальства о набитой русскому медведю морде прекратились. Вспоминали их разве что с плохо скрытым стыдом. Зато в союзном лагере часто стала звучать фамилия Тотлебена с упоминанием его не иначе как гения фортификации.

Обострились проблемы, ранее на фоне потока победных реляций бывшие не столь заметными. Англичане обвиняли в проблемах французов, те, в свою очередь, в долгу не оставались. В первую очередь это касалось взаимного доверия. Раглан, и без того недолюбливавший союзников, понимавший их вину в неудаче бомбардирования, отныне испытывал постоянное чувство беспокойства по поводу их надежности.

В свою очередь, французы, помнившие, как застряли англичане на Альме, не столь откровенно, но платили «братьям по оружию» той же монетой: «…союзники со вчерашнего дня, а враги вечные», — говорили офицеры.

Сардинский лейтенант Говоне, околачивавшийся при союзном штабе и уже скоро от скуки сходивший в атаку вместе с несчастной Легкой бригадой, писал о взаимоотношениях в лагерях контингентов:

«Никакого сотрудничества и единства не существует ни между посланниками, ни между руководителями… Главное преимущество английской армии — стойкость, но она сама признает, что значительно хуже французской в военном искусстве. Наоборот, французы поражают англичан своим запалом, и хотя они не отличаются пассивной стойкостью, однако компенсируют ее удивительным умением…».

^{Балаклава. Фото Р. Фентона. 1855 г.} 

Французы лишний раз убедились, что англичане, будучи в бою стойкими и надежными бойцами, вне боя превращались в совершенно беспомощных людей, которые с трудом могли обустроить свой быт. Камил Руссе приводит как пример удивление французов, что английские солдаты, получая мясную порцию большую, чем французские, умудрялись голодать. Привыкшие к сносным условиям службы в колониях, британские пехотинцы оказались совершенно неготовыми к условиям большой войны.

Виной тому был отмечаемый многими природный индивидуализм англичан. В отличие от них французы все делали сообща, строго распределяя роли и точно следуя своим обязанностям не только в сражении, но и в условиях лагерной жизни.

Англичане не могли не заметить, насколько снисходительно стали относиться к ним французы после победной Альмы и последовавших за ней неудач. Британский штаб был в возмущении, когда узнал, что в первых докладах императору французское командование просто игнорировало роль английских генералов в сражении.

Конфронтация с межнационального спустилась на внутриармейский уровень. Хибберт пишет, что «…атмосфера всеобщей неопределенности и страха сделала людей раздражительными. Настроение менялось мгновенно. Рушилась дружба. Вражда перерастала в настоящую вендетту. Неприязнь превращалась в ненависть. Солдаты во всем обвиняли офицеров, те, в свою очередь, генералов. А генералы во всем винили друг друга».