Читать «Остров феи (пер. Константин Бальмонт)» онлайн

Островъ феи

Nullus enim locus sine genio est .

Servius.

"La Musique", говоритъ Мармонтель въ своихъ "Contes Moraux", которые наши переводчики, какъ бы въ насмѣшку надъ ихъ духомъ, упорно именуютъ "нравоучительными разсказами" — "la musique est le seul des talents qui jouisse de lui même, tous les autres veulent des témoins" . Онъ смѣшиваеть здѣсь удовольствіе слушать нѣжные звуки съ способностью создавать ихъ. Совершенно такъ же, какъ и всякій другой талантъ, музыка можетъ доставлять полное наслажденіе лишь въ томъ случаѣ, если есть второе лицо, которое бы могло оцѣнить исполненіе; и совершенно наравнѣ съ другими талантами, она создаетъ эффекты, которыми можно вполнѣ наслаждаться въ одиночествѣ. Мысль, которую raconteur не сумѣлъ ясно выразить или которую онъ нарочно такъ выразилъ изъ національной любви къ остроумной игрѣ словъ, является вполнѣ основательной, именно, что высокая музыка можетъ быть нами оцѣнена наиболѣе полно лишь тогда, когда мы совершенно одни. Въ такой формѣ данное положеніе сразу можетъ быть принято тѣми, кто любитъ лиру ради ея самой и ради ея невещественныхъ качествъ. Но есть еще одно наслажденіе у падшихъ смертныхъ, и быть можетъ единственное, которое даже болѣе, чѣмъ музыка, связано съ сопутствующимъ чувствомъ уединенія. Я разумѣю блаженство, испытываемое при созерцаніи картинъ природы. Истинно, кто хочетъ видѣть полнымъ взглядомъ, славу Господа на землѣ, тотъ долженъ созерцать ее въ уединеніи. Для меня, по крайней мѣрѣ, присутствіе не только человѣческой жизни, но и жизни во всякой иной формѣ, кромѣ зеленыхъ существъ, ростущихъ на землѣ и лишенныхъ голоса, является пятномъ на ландшафтѣ, чѣмъ-то враждебнымъ генію картины. Я люблю созерцать темныя долины, и сѣрые утесы, и источники водъ, что смѣются безмолвной улыбкой, и лѣса, что вздыхаютъ въ безпокойномъ сыѣ, и надменныя горы, что, насторожившись, смотрятъ внизъ, — все это я люблю созерцать, я вижу во всемъ этомъ исполинскіе члены одного, полнаго духа и чувства, громаднаго цѣлаго — того цѣлаго, чья форма (сферическая) является наиболѣе совершенной и наиболѣе вмѣстительной изо всѣхъ; чей путь лежитъ среди дружескихъ планетъ; чья нѣжная прислужница — луна; чей властитель — солнце; чья жизнь — вѣчность; чья мысль — помыслъ божества; чья услада — знаніе; чьи судьбы потеряны въ безбрежности; чье представставленіе о насъ подобно нашему представленію о микроскопическихъ животныхъ, опустошающихъ нашъ мозгъ; это — существо, которое мы логично считаемъ совершенно неодушевленнымъ и матеріальнымъ, почти тѣмъ же, чѣмъ микроскопическія животныя считаютъ насъ.

Наши телескопы и математическія изслѣдованія рѣшительно убѣждаютъ насъ, несмотря на ханжество невѣжественныхъ святошъ, что пространство, а потому и вмѣстимость, является соображеніемъ весьма важнымъ въ глазахъ Всемогущаго. Круги, по которымъ вращаются звѣзды, наиболѣе приспособлены къ движенію, безъ столкновенія, воможно наибольшаго числа тѣлъ. Формы этихъ тѣлъ какъ разъ таковы, чтобы въ предѣлахъ данной поверхности заключать возможно наибольшее количество матеріи; между тѣмъ какъ самыя поверхности расположены такимъ образомъ, чтобы помѣстить на себѣ населеніе большее, чѣмъ могли бы помѣстить тѣ же поверхности, расположенныя иначе. И пусть пространство безконечно, — въ этомъ обстоятельствѣ нѣтъ никакого возраженія противъ той мысли, что вмѣстимость является соображеніемъ весьма важнымъ предъ лицомъ Всемогущаго; ибо, чтобы наполнить безконечность пространства, нужна безконечность матеріи; и такъ какъ мы ясно видимъ, что надѣленіе матеріи жизненной силой представляетъ изъ себя начало, — насколько мы можемъ судить, руководящее начало въ дѣяніяхъ Бога, было бы нелогичнымъ предполагать, что это начало ограничивается предѣлами всего мелочнаго, гдѣ мы видимъ его слѣдъ ежедневно, и исключать его изъ предѣловъ всего грандіознаго. Такъ какъ мы находимъ одинъ кругъ въ другомъ, безъ конца, причемъ всѣ вращаются около одного отдаленнаго центра, который есть Божество, не можемъ ли мы аналогичнымъ образомъ предположить жизнь въ жизни, меньшую въ большей, и всѣ — въ лонѣ Духа Господня? Словомъ, мы безумно заблуждаемся, тщеславно полагая, что человѣкъ, въ своихъ теперешнихъ или грядущихъ судьбахъ, является въ мірѣ моментомъ болѣе важнымъ, чѣмъ эта обширная "глыба юдоли", которую онъ обрабатываетъ и презираетъ, и за которой онъ не признаетъ души, руководясь тѣмъ поверхностнымъ соображеніемъ, что онъ не видитъ ея проявленій . Подобныя мечты, посѣщавшія меня всегда во время моихъ скитаній среди горъ и лѣсовъ, на берегахъ рѣкъ и океана, придавали моимъ размышленіямъ особую окраску, которую будничный міръ не преминетъ назвать фантастической. Я много бродилъ среди такихъ картинъ природы, и заходилъ далеко, и часто блуждалъ въ одиночсствѣ; и наслажденіе, которое я испытывалъ, проходя по туманнымъ глубокимъ долинамъ, или бросая взглядъ на отраженье неба въ спокойномъ зеркалѣ озеръ, усиливалось, углублялось при мысли, что я бродилъ одинъ. Что это за болтливый Французъ сказалъ, намекая на извѣстное произведеніе Циммермана: "la solitude est une belle chose; mais il faut quelqu'un pour vous dire que la solitude est une belle chose" . Эпиграмма хоть куда; но упомянутой необходимости совсѣмъ не существуетъ.